Меч Аллаха

Оставив машины на дороге в стороне от базы, Иргаш взял с собой двух боевиков и пошел не разведку. Сперва он прошел от ворот до ближайшего угла, повернул направо и двинулся вдоль забора. Метров через сто ему пришлось поворачивать снова. Зады огороженной территории базы выходили на пустырь, заваленный металлическим ломом и мусором. За свалкой виднелась насыпь железной дороги и линия телеграфных столбов.

Пройдя шагов сорок, Иргаш заметил, что в бетонной стене забора пробито квадратное отверстие. Металлическая арматура, укреплявшая бетон изнутри, выглядела аккуратно срезанной.

Рачительные хозяева базы заделали отверстие фанерой. Иргаш потрогал заплатку рукой, и она даже от небольшого давления прогнулась. Достаточно было сильного удара, чтобы лаз открылся.

Иргаш присел на корточки и стал внимательно рассматривать землю под отверстием. Будылья сорняков, густо росших вдоль забора, здесь были вытоптаны. У подножия стены Иргаш увидел остаток сигаретного фильтра. Он отломил сухой стебель полыни, согнул его и импровизированным пинцетом подхватил окурок. Поднес к носу, понюхал. Фильтр был свежим настолько, что не утратил острого запаха табака.

— Они придут отсюда, — сказал Иргаш, подумав.

Без труда открыв ворота, Иргаш расставил во дворе моджахедов по местам, которые выбрал сам. Пришлось потаскать по территории старые ящики и пустые железные бочки, чтобы создать во дворе удобные места для засад.

— Кто стремится сохранить голову, тот не должен предаваться сну беспечности, — объявил Иргаш моджахедам, когда приготовления были окончены. — Эту ночь мы проведем в ожидании.

Ждать пришлось долго.

В три часа стало светать. Наблюдатели, следившие за пустырем и дорогой, периодически делали отмашку, показывая, что вокруг все чисто.

В шестом часу из-за дальних гор выползло солнце. Иргаш уже начал сомневаться, появится ли вообще банда, чтобы присутствовать при расчетах с господином Кумисбаевым.

Однако умение ждать оправдало себя. В шесть пятнадцать наблюдатель, следивший за пустырем, заметил, как возле железной дороги остановились две автомашины. От них через пустырь к забору базы по одному, по два потянулись люди.

Рэкетиры, взрастившие в себе уверенность в безнаказанности, шли через пустырь, переговариваясь и нисколько не маскируясь. Узбекский мешок с деньгами должен был появиться в конторе в половине седьмого, так что им некуда было торопиться. А вот когда приедет, они его тряхнут так, что деньги вывалятся не только из кошелька, но из всех потайных загашников. В конце концов, горячий утюг всегда найдется. Что-что, а трясти своих клиентов джигиты умели.

К забору подходили по одному. Отодвигали в сторону фанеру и пролезали внутрь…

Там их и брали, не давая даже охнуть.

Их было семеро. Ребята лет двадцати-двадцати пяти. Все примерно одного покроя: рослые, с накачанными мускулами, с крепкими шеями. Лица у всех загорелые, ничего не выражавшие. Белые рубахи, довольно чистые, а также серые изрядно потрепанные джинсы были явно приобретены в лавочке секонд-хэнда.

Однообразие кончалось на вооружении. Банда собирала арсенал где только могла. У одного в руках оказалась курковая двустволка — «тулка», у двух других двуствольные «ижи», но у первого со стволами нормального заводского размера, у второго — обрез. Еще два бойца держали в руках «мултыки» — старинные одноствольные ружья, должно быть, служившие их прадедам.

Теперь все семеро, в рубахах с закатанными рукавами, в тюбетейках плюс президент геологического акционерного общества, появившийся чуть позже, стояли на коленях тесной кучкой под прицелом трех автоматов. Они боялись, о чем свидетельствовал острый запах мужского пота.

На земле в пыли лежали их ружья.

Иргаш брал ружья по одному, переламывал стволы, выбрасывал патроны из патронников, потом, держа оружие за дуло, со всего маху хряпал прикладом по бетонному блоку. Отбрасывал обломки и брал следующее.

Покончив с ружьями, Иргаш обратился к казахам с речью:

— Вы совершили большой грех, мусульмане. Такой, что трудно назвать вас правоверными. Вы отступники. Вас развратило безбожие. Вас обуяла алчность. Такое требует наказания по шариату. И оно для вас неизбежно. Начнем с вас, господин президент геологического акционерного общества.

— Я ни при чем, — голос президента звучал слезливо.

— При чем, — сказал Иргаш. — Начнем с того, что живешь ты под чужой фамилией. Пишешься Кумисбаем, а на самом деле ты просто Бокбай.

Президент нервно дернулся. Слова прозвучали звоном пощечины. Кумисбаев, если перевести фамилию на русский, звучит как Серебров, в то же время Бокбай иначе как Говнюков не переведешь. — Теперь признайся, ты у них главный?

Президент испуганно таращил глаза, обливался потом, но в ответ не произнес ни слова.

— Кара, проверь толщину шкуры у шакала.

Кара вынул из ножен большой нож с наборной плексигласовой рукояткой, большим пальцем попробовал остроту лезвия, плотоядно облизнулся и подошел к Кумисбаеву. Легким движением подколол его в бок.

Тот взвизгнул по-поросячьи, и это оскорбило слух мусульманина.

— Сапсем как чушка, — произнес Кара, обращаясь к Андрею.