Меч Аллаха

С именем Аллаха. Предлагается обратить внимание на сбор информации о любых признаках активизации российских спецслужб на Центральноазиатском и Среднеазиатском направлениях. Рекомендуется отслеживать такие признаки: — учащение поездок специальных делегаций и представителей российских ФСБ и МВД в Астану и Ташкент; — проявление интереса местных спецслужб и милиции к фирмам и предприятиям, которые ведут геологическую и гидрологическую разведку на территориях Казахстана и Узбекистана.

Просьба интересоваться, не располагают ли подобными сведениями посольства дружеских арабских стран в России, Узбекистане, Казахстане, а также дипломатические представительства Узбекистана, Туркмении Казахстана и Киргизии в Москве.

Все собранные сведения шифровать и оперативно адресовать только на имя шейха ибн-Масрака.

Подписал: Турки аль-Фейсал, шеф службы Общей разведки.

— Гордов? Это генерал Травин. ФСБ. Вы не можете прямо сейчас подъехать ко мне на Лубянку? В подъезде вас будут ждать. Пропуска не потребуется. Вас узнают.

— Товарищ генерал, у меня дела. Ваше предложение столь внезапно, что я не могу их бросить.

— Придется, Александр Алексеевич. Я говорил с министром Разрушаевым. Он в курсе. Доложите своему руководству и ко мне.

Гордов тяжко вздохнул и стал собирать бумаги. Через сорок минут он сидел в кабинете Травина.

— Скажите, Гордов, у вас есть доверенные люди на железной дороге юго-восточного направления?

— Товарищ генерал, я прекрасно понимаю, где я и кто вы, но такими сведениями делиться не буду. Имена тех, кому доверяю и кто доверяет мне, я не сообщу даже министру. Чужими жизнями играть не умею.

Травин выслушал Гордова не перебивая. Пусть человек выговорится, тогда проще наладить взаимопонимание.

— Александр Алексеевич, меня не интересуют имена, фамилии, способы связи. Мне нужно другое. Возникла необходимость без огласки провезти ящик свиной тушенки в Казахстан в поселок Актас. У меня там есть адрес, по которому нужно доставить посылку, но нет канала для ее провоза.

— Как бы мне не взорваться вместе с вашей тушенкой.

— Да ладно, не взорветесь, — сказал Травин спокойно. — Взрыватели упакуют отдельно.

Гордов широко открыл глаза. «Как бы мне не взорваться» он сказал, имея в виду «как бы мне не погореть», и неожиданно попал в масть, угадал тайну, в которую, судя по всему, его не собирались посвящать. «Ну, ребята, и стиль у вас», — подумал он раздраженно, но сказал другое:

— Значит, взрывчатка. И ко всему контрабандой. Так?

— Несомненно. УК России, статья сто восемьдесят восемь, пункт два. Перемещение через границу взрывчатых веществ. В Казахстане в законах нечто подобное.

— Поначалу вы говорили о тушенке.

— Так оно и будет. Десять банок пластида в обрамлении настоящей тушенки.

— Почему именно свиной?

— К говядине в Казахстане кто-нибудь может проявить гастрономический интерес.

— И для чего взрывчатка? Будет диверсия?

— Вы слишком любопытны, Гордов. Однако скажу, против Казахстана мы диверсий не замышляем.

— Спасибо, успокоили. Предлагаете мне сунуть голову в петлю и не хотите объяснить, ради чего мне рисковать собственной жизнью.

— О какой петле вы говорите?

— Я государственный служащий, а мне дают дело, которое законы всех стран оценивают как уголовное преступление. В случае провала кому отвечать?

— Александр Алексеевич, вы серьезный человек. Поскольку речь идет об интересах России, о нашей общей безопасности, то предлагаемое вам задание определяется нами не как преступление, а как секретная операция.

— Красивое объяснение. Очень красивое. Что, если мне обсудить предложение с адвокатом? На случай, если потребуется защита.

Травин встал. За ним поднялся Гордов.

— Да сидите, Александр Алексеевич! — Травин безнадежно махнул рукой. — Мне докладывали, что вы не склонны к сотрудничеству.

Гордов усмехнулся:

— Не лукавьте, генерал. Вы все понимали с самого начала нашего разговора и ждали — догадается мент об опасности или пронесет. Как видите, не пронесло. Время нынче другое.

— Ну, зачем вы так, Гордов? По-твоему, я сволочь, на которой негде ставить пробы?