Меч

А ещё он говорил, что что-нибудь непременно пойдёт не так. Это само собой разумеющееся в любой полевой операции. Ничто и никогда не шло в точности по плану. Он говорил, что план служил отправной точкой, но управление любой операцией в полевых условиях сводилось к поправкам по мере развития событий, к маленьким корректировкам курса или кардинальным переменам в зависимости от того, как всё складывалось.

В то время всё это казалось мне логичным — в теории.

Я слушала, как они шутят про операцию, которую они чуть не запороли потому, что швейцар оказался не на должном месте, а дрочил в туалете на портативное видео. Они рассказывали истории об операциях, которые пошли псу под хвост из-за неполадок с оборудованием; из-за ложных разведданных от разведчика, который работал на обе стороны; из-за дерьмовой проводки, которая не дала открыться двери в хранилище, когда они пытались вломиться туда и украсть органические машины.

Подумав обо всём этом сейчас и просканировав вперёд, мой разум слетел с катушек.

Что, если у них имелись охранники, которые посылали импульсы света и маскировали свои личности, притворяясь людьми, безвредными или попросту невидимыми?

В конце концов, разве мы занимались не тем же самым?

Им нужно всего-то активировать тревогу.

При этой мысли я остановилась посреди прохода как вкопанная.

Я вновь быстро просканировала людей. Пронизав их своим светом, я изменила свою частоту, пронзив щит, который ощущался как несколько сотен шёлковых ниточек — и надеясь, что моё проникновение достаточно деликатно, и они его не почувствуют.

Щит вокруг них засветился как рождественская ёлка.

Четыре человека по-прежнему находились там, но они были уже не одни.

Шестеро видящих. Четверо из них тоже были техниками.

У двух имелось оружие — так что эти двое, скорее всего, были какой-то охраной. Из быстрого сканирования я не могла получить точной информации о том, что это за оружие, или кто они такие, но то, что у них при себе имелось, вибрировало на частоте, которая мне совсем не нравилась.

Одежду и фартуки четырёх видящих-техников покрывала какая-то жидкость. То же «что-то» покрывало толстые резиновые перчатки, которые доходили им до самых плеч. Поскольку теперь они были менее прикрыты своим светом, я даже уловила от одного из них проблески мыслей.

«Что-то не так со смесью, — услышала я. — Что-то из нового гниёт, не соединяется с полуфабрикатом… нужна новая поставка, может, в этот раз моложе».

Отключившись, я осознала, почему это меня тревожило.

Волна тошноты ударила по мне, как только мысль отложилась в сознании.

По мере того, как эта мысль складывалась со словами техника и другими вещами, я ощутила тошноту — такую сильную, что я едва не выблевала содержимое желудка прямо на пол. Вытеснив это осознание из своего света, я заставила себя думать, сосредоточиться на удерживании щита, но это тошнотворное ощущение усилилось, когда я посмотрела на цистерны.

Они здесь строят органические машины. Они используют для этого тела видящих.

Я стиснула руку Врега.

Врег посмотрел мне в глаза. Взглянув ему в лицо, я поняла и почувствовала, что он уловил всё, включая последнюю часть — благодаря конструкции и нашей непосредственной близости друг к другу. Сделав очередную серию жестов руками, он показал на Никку и другого видящего, которого звали Тороу, кажется.

Я поняла лишь несколько жестов.

— Оставайтесь с Мостом, — показал он с суровым выражением лица.

Повернувшись, он трусцой побежал вперёд, двигаясь совершенно бесшумно.

Я держала свой свет подальше от видящих, которых ощутила, но продолжала наблюдать за ними какой-то частью своего света, и одновременно обернула более тесным щитом Врега и видящих, которые ушли с ним.

Никка взяла меня за руку и затащила вместе с собой между цистерн, и мы продолжили двигаться по проходу в том же направлении, что и прежде.

Я видела, как она смотрит на меня так, будто что-то могла прочесть по моему лицу.

Она выглядела обеспокоенной.

Вот уже не в первый раз я чертовски сильно пожалела, что не владею языком жестов.

Вся группа теперь ощущалась напряжённой, взвинченной. Заметив, что созданный мною белый щит начинает менять чистоту, я переключилась.

Отвлечение помогло.

Я сильно потянула сверху, используя свой aleimi, чтобы вызвать ещё больше того белого света. Я омыла им верх щита, чтобы успокоить их, помочь мыслить ясно.

Через считанные секунды я ощутила, что группа начинает стабилизироваться. Когда я в следующий раз взглянула на Никку, она уставилась на меня с неприкрытым изумлением в глазах.

Она крепче стиснула мою руку, и в этот раз я ощущала в её пальцах желание защитить. Кивком головы она показала, что хочет, чтобы мы подошли ближе к главным дверям, которые вели в комнату с главным процессором.

Кивнув, я последовала за ней, внезапно осознав, что вся команда теперь внезапно концентрировалась на мне, а не на Вреге.