Мазепа

Совместный успех гетмана и Голицына в деле переподчинения украинской церкви практически сразу был заслонен личной трагедией. У Самойловича умерли дочь, боярыня Шереметева, а также старший сын Семен, полковник Стародубский, с которым он связывал надежды на передачу булавы. Эти обстоятельства попытались использовать противники Мазепы. Особое положение у гетмана, быстрая и успешная карьера вызывали зависть и ненависть. Появляются подметные письма, составленные (как подозревал Иван Степанович) племянником Самойловича Михаилом Галицким. В доносе Мазепу обвиняли в том, что он отравил Шереметеву и Семена. А заодно писали, что и болезнь самого гетмана (у Самойловича были какие-то проблемы с глазами) была вызвана ядом Мазепы [107]. Несмотря на все свои усилия, Иван Степанович оставался на Левобережье «чужим», к тому же слишком «ученым», чтобы не вызывать подозрений.

Мы, наверно, никогда не узнаем, как Мазепе приходилось доказывать свою невиновность. Скорее всего, обвинения были слишком нелепыми, чтобы им поверили. Да к тому же его спасла сложившаяся ситуация, в которой его знания и опыт были нужны гетману. Дело в том, что у Самойловича возникают разногласия с главной линией внешней политики правительства Софьи — он выступает противником Вечного мира с Речью Посполитой.

Идея Голицына заключалась в том, чтобы добиться от поляков окончательного утверждения Андрусовского договора 1667 года, по которому Левобережная Украина оставалась за Москвой, а Правобережная — за Польшей. Голицын рассчитывал использовать тяжелое положение Яна Собеского, чтобы закрепить за собой Киев и получить в единоличное правление Запорожье (по договору 1667 года оно было в совместном правлении двух держав). На большее князь Василий не претендовал, так как своей целью ставил военный союз с Речью Посполитой против Порты.

Именно в этом вопросе он коренным образом расходился с Самойловичем, впрочем, как и со многими другими старшинами. Еще в феврале 1684 года гетман отказался послать своих представителей на переговоры с поляками, заявив, что «послать мне худых людей — ничего по них не будет; а послать добрых — и им непригоже за хребтом стоять» [108]. В ноябре того же года при встрече с думным дьяком Украинцевым Самойлович уже высказался категорически против войны с Портой. На рассуждения о защите православия гетман заявил, что молдаване «люди непостоянные, всякому поддаются». Может случиться, что король польский возьмет их себе: что ж, из-за них с ним ссориться?.. А Крыма никакими мерами не завоюешь и не удержишь [109]. Не менее безапелляционно отмахивался он и от рассуждения о союзе с цесарем и «христианскими государями», то есть о европейской Священной лиге, стать союзником которой мечтал Голицын.

В январе 1685 года в Москву был отправлен Кочубей с прошением добиваться сохранения за царями (следовательно, и за гетманом) Правобережья. На это было сухо заявлено, что перемирие с Польшей нарушать нельзя. Через год, 20 февраля 1686 года, в Москву приехал Мазепа вместе с гетманским сыном Григорием [110]. Миссия была тайной. В официальной инструкции Самойловича так и говорилось, что про вечный мир посланцы должны устно говорить при царском дворе «кому належит» [111]. Гетман в наставлениях своим послам высказывался не столько против самого Вечного мира, сколько против предполагаемой войны с Крымом и против закрепления за Польшей Правобережья. Можно не сомневаться, что Мазепа полностью разделял эту политику Самойловича и пытался донести ее обоснованность до московских воевод.

Мазепа и Григорий были и у московского патриарха Иоакима, который их «любезно принял», но ничего о цели своего визита они ему не сказали [112]. Самойлович позднее (явно греша против истины) уверял патриарха, что его сын приезжал исключительно с целью выразить благодарность царям — и ничего не утаивал [113].

Переговоры у Голицына шли трудно: 39 посольских съездов о границе только в 1684 году! Оппозиция имелась и в Боярской думе. В частности, против договора с Речью Посполитой высказывался Петр Иванович Прозоровский [114], сторонник Петра. Скорее всего, Нарышкины тоже были на стороне Самойловича.

Окончательные переговоры начались 24 марта 1686 года. С русской стороны их возглавляли В. Голицын и Б. Шереметев. 6 мая договор был подписан. Левобережье, Киев и Запорожье остались за Москвой. Брацлавщина и Киевщина превращались в нейтральную незаселенную зону, Волынь и Галиция отходили Польше, Подолье попадало под власть Турции. Договоры с Портой аннулировались, и Москва вступала в Священную лигу.