Мавры при Филиппе III

– Полно вздор молоть, любезнейший, лучше выбирай, на каком дереве хочешь висеть, а что касается до твоих товарищей, то им не миновать моих рук. – Говоря это, он потащил мальчика к большому дубу.

Вдруг в лесу раздался выстрел. Бальсейро вздрогнул и отпустил свою добычу. Пикильо воспользовался этим случаем и, бросившись к дубу, вскарабкался на самый верх и укрылся в зелени. Бальсейро, заметив это, крикнул:

– Слезай, негодяй, или я тебя застрелю. – И он вынул пистолет.

Пикильо, поняв опасность своего положения, старался укрыться на дереве за стволом; раздался выстрел, пуля перешибла небольшой сук, но Пикильо остался невредим.

– А, ты все еще думаешь, что уйдешь от меня, – воскликнул Бальсейро. – У тебя есть какой-то покровитель, и он не уйдет от меня так же, как и твои товарищи.

Капитан начал собирать хворост и укладывать вокруг дерева.

– Ты хотел меня погубить, негодный мальчишка… так я же за это удружу тебе!

Бальсейро достал из кармана огниво и стал высекать огонь. Сверкнула искра, и сухой хворост затрещал в пламени. Вскоре загорелось и дерево, на котором сидел Пикильо, а бандит все подкладывал хворост. Пламя усиливалось, дым сгущался, но мальчик не кричал.

Ничто не нарушало тишины в лесу, кроме треска горящих ветвей.

– Верно, задохся! – проворчал спустя некоторое время Бальсейро и, подложив еще хвороста, ушел.

Между тем Пикильо видел, как злодей его удалялся. Дерево было огромно, и потому он перебирался с сучка на сучок. Дым хоть немного и беспокоил его, однако, достигая известной вышины на вольном воздухе, не мог уже оставаться таким густым, как в начале, и рассеивался ветром. Потому Пикильо, влезая все выше, оставался невредим.

Бедный мальчик, осмотревшись и видя неизбежную погибель, начал плакать. Тут ему пришла мысль, и он вспомнил, что Хуанита во время опасности молилась. Он тоже начал молиться.

– Боже мой! – говорил он. – Неужели я должен умереть в цвете лет, пощади меня и спаси мне жизнь!

А пламя между тем подымалось все выше и выше.

– О Боже! Ты ничего мне не дал, кроме жизни, я не видел ласк матери. Я нищий-сирота! Дом мой – улица, отечество – большая дорога, смилостивись, Боже!

А пламя подымалось все выше и выше.

– Если Ты меня избавишь от этой ужасной смерти, клянусь Тебе, Боже, я буду добрым и честным навсегда! Я посвящу всю жизнь Тебе и буду защищать моих братьев по вере и подавать им помощь… клянусь Тебе, Великий Боже!..

Пламя ползло вверх.

Глава II. Освобождение

Пламя неослабевало. Но молитва сироты возносилась еще выше. Бог, без сомнения, ее услышал, потому что вскоре небо обложилось тучами, кругом начало темнеть, блеснула молния, и горящий дуб задрожал от сильного громового удара… после пошел сильный дождь, и тогда Пикильо с восторгом поднял голову и воскликнул:

– Бог услышал меня!..

Целый час продолжалась гроза, и Пикильо благословлял ее; с какой радостью смотрел он на этот ливень! Вскоре все обгоревшие ветви угасли – ни одной искры не было видно. Наконец Пикильо решился оставить свое пристанище и начал спускаться. Хоть это было очень трудно, но все-таки он преодолел препятствия и только хотел спрыгнуть на землю, как в эту же самую минуту послышались чьи-то шаги и вдали показался человек, по-видимому, очень усталый, потому что он шел, опираясь на большое двуствольное ружье.

Он остановился под тем самым дубом, где еще сидел Пикильо, снял шляпу, чтобы отереть с лица пот, и произнес проклятие. Пикильо узнал тотчас голос. Это был бандит Карало.

У несчастного мальчика сердце замерло от страха. Он притаился за стволом дерева, почти над самой головой бандита и подумал:

«Я ошибся – Бог не хочет, чтоб я жил!.. Карало убьет меня».

Бандит стоял в это время под деревом и к чему-то прислушивался. Через некоторое время на дороге показался экипаж, запряженный четырьмя мулами. Он медленно подвигался по избитой и вязкой дороге. Пикильо желал предостеречь путешественников, но боялся. Экипаж подъехал к самому дереву. Он уже хотел вскрикнуть, но Карало выстрелил, и кучер свалился на землю. Мулы тут же остановились, Карало вторично прицелился и закричал:

– Деньги или смерть!..

Дверцы кареты отворились, вышел седой мужчина с важным и строгим лицом и, остановившись перед Карало, обнажил длинный охотничий нож.

– Бросай оружие! – закричал Карало.

– Никогда! – отвечал старик.

– Сопротивление напрасно. Давай деньги, брось оружие, или я выстрелю.

– Стреляй! Но знай, что дон Хуан д’Агилар, никогда не положит оружия перед бандитом.

– Папенька! – с ужасом воскликнули две молодые девушки, сидевшие в карете.

– В последний раз говорю тебе: брось оружие и отдай деньги!

Вместо ответа старик выступил вперед шага на два. Карало в это время прицелился, но вдруг что-то тяжелое упало ему на руку и вышибло ружье; это был сам Пикильо: он выждал минуту и скакнул на бандита, стоявшего у него прямо под ногами. Карало с негодованием схватил своего противника, и мальчик закричал:

– Спасайтесь, спасайтесь!

Но бандит скрутил его, повалил на землю и с яростью закричал:

– А, это ты несчастный! Ну, теперь уж из моих рук не вывернешься!