Маугли

Вскоре на тропинке показалось несколько выжигателей угля и, конечно, они остановились поговорить с Бульдео, так как он считался лучшим охотником на протяжении миль двадцати; они сели, стали курить, а Багира и её спутники пододвинулись к ним, наблюдая за происходящим. Бульдео рассказывал о Маугли-дьяволе, с новыми прибавлениями и с новыми вымыслами. Он говорил, что собственноручно убил Шер Хана; что Маугли превратился в волка, весь день дрался с ним, снова обернулся мальчиком и заколдовал его ружьё, а потому выпущенная им, Бульдео, пуля сделала поворот и, не попав в намеченную цель, убила одного из его же буйволов; что жители селения, считая его самым отважным охотником в целой области, поручили ему убить этого юного дьявола, а сами задержали Мессуа и её мужа, родителей чертёнка; что поселяне заперли их обоих в их собственной хижине и собирались в скором времени начать пытку, с целью заставить негодных людей сознаться, что они колдун и колдунья, а потом заживо сжечь.

— Когда? — спросили угольщики; им очень хотелось присутствовать при этой любопытной церемонии.

Бульдео ответил, что до его возвращения ничего не предпримут, так как в деревне желали, чтобы он прежде застрелил дикого мальчика из джунглей. По окончании первого дела они расправятся с ведьмой и её мужем и разделят между собой их земли и буйволов. Кстати, у мужа Мессуа были прекрасные буйволы! Бульдео считал, что уничтожать ведьм и колдунов доброе дело и что люди, впускающие в свой дом волчье отродье из джунглей, несомненно, колдуны самого худшего толка.

— Но, — спросили угольщики, — что будет, если об этом услышат англичане?

Как им говорили, англичане — сумасшедшие, мешающие честным землепашцам спокойно убивать колдунов.

Бульдео сказал, что староста объявит, будто Мессуа и её муж умерли от укуса змеи. Это было давно решено. Остаётся только убить волчьего сына. Не видали ли они, угольщики, дикого мальчика?

Угольщики опасливо огляделись кругом и поблагодарили милостивые звёзды за то, что не встречали его; однако они не сомневались, что такой храбрый охотник, как Бульдео, отыщет страшную тварь, если только кто-нибудь в силах её найти.

Солнце стояло очень низко, и угольщики решили пойти в селение Бульдео и посмотреть на ужасную колдунью. Бульдео заметил, что ему нужно выследить дьявольское отродье, но что он не позволит невооружённым людям идти через джунгли, в которых ежеминутно мог появиться дьявол-волк. Он отправится с ними, а если из чащи выскочит сын колдуна, что же? Он покажет им, как лучший во всей области охотник поступает в подобных случаях. По словам Бульдео, брамин дал ему амулет, отвращающий опасность.

— Что он говорит? Что он говорит? Что он говорит? — ежеминутно повторяли волки.

Маугли переводил, но когда дело дошло до волшебства, о котором он сам имел мало понятий, юноша сказал только, что мужчина и женщина, которые так хорошо обходились с ним, попали в ловушку.

— А разве человек ловит человека? — спросила Багира.

— Так говорит он. Я не понимаю. Все они сумасшедшие. Почему Мессуа и её мужа из-за меня посадили в ловушку; и почему они так много говорят о Красном Цветке? Мне нужно это узнать. Во всяком случае, до возвращения Бульдео они не могут ничего сделать с Мессуа, а потому… — Маугли глубоко задумался; его пальцы перебирали рукоятку ножа для снимания кож с животных.

Между тем Бульдео и угольщики храбро двинулись вперёд.

— Я сейчас же бегу обратно к стае людей, — наконец сказал Маугли.

— А что же делать с этими? — спросил Серый Брат, окидывая голодным взглядом коричневые спины удалявшихся угольщиков.

— Спой им песню, и пусть они идут домой, — сказал Маугли и усмехнулся. — Я не хочу, чтобы они раньше вечера пришли к воротам селения. Можете ли вы, Братья, задержать их?

Серый Брат презрительно оскалил свои белые зубы.

— Мы можем заставить их кружиться, как привязанных коз. Недаром я знаю людей.

— Этого не нужно. Спой песенку, а то им будет скучно идти и, знаешь, Серый Брат, пусть это будет не слишком-то сладкая песенка. Иди с ними, Багира, и помоги им. Когда же совсем стемнеет, дождитесь меня подле селения. Серый Брат хорошо знает все эти места.

— Нелегко работать на человеческого детёныша! Когда же я высплюсь? — сказала Багира, зевая, хотя её глаза доказывали, что забава восхищает её. — Это я-то буду петь для бесшёрстых людей! Но — попробуем.