Мацзу (СИ)

В Калькутте праздновали захват без боя Кандагара и с боем — крепости Газни, в которой перебили тысячу человек и полторы тысячи взяли в плен, потеряв всего семнадцать своих солдат. Судя по круглым цифрам, подсчитывали проигравших, как нужно. Британцы были уверены, что у них в кармане завоевание страны Дуррани (Жемчужина жемчужин), как сейчас называется территория, позже ставшая Афганистаном, состоявшей из четырех ханств: Кабульского и номинально зависимых от него Кандагарского, Пешаварского и Гераткого. Я не стал огорчать колонизаторов. Придет осень, подсчитают цыплят…

Я отдал кожаный мешок с почтой пожилому сержанту, приплывшему на двенадцативесельном баркасе. На рабочей шлюпке сплавал на берег вместе с двумя матросами, которые несли мешки с серебром. Отнесли их в роскошнейший дворец Джон-компани. Там меня одного под охраной двух рыжих крепких молодых ирландцев, вооруженных палашами, отвели в подвал с тремя железными дверьми. Еще два охранника, похожих на первую пару, как братья-близнецы, несли следом драгоценный металл. Между второй и третьей дверьми в небольшой комнате, где были только маленький стол и весы на высоком постаменте, при свете масляной лампы я сдал третьему рыжему ирландцу, правда, пожилому, мешки с серебром за проданный опиум, полученный здесь и из Тринадцати факторий. Слитки и монеты были тщательно проверены, взвешены и отнесены в следующее помещение, а я вернулся в предыдущее, где клерк-валлиец выдал мне расписки об оплате обоих грузов.

Англичане и шотландцы сидели выше. Не сказал бы, что в более комфортных условиях. Да, помещения там были просторнее, светлее и чище, но в подвале намного прохладнее, что в тропиках переплевывает все остальные преимущества. Я зашел к Роджеру Найману, рулившему в Джон-компани закупками и продажами опиума. Клерк, несмотря на жару, в светло-сером камзоле сидел за столом, а за его спиной и чуть сбоку стоял обязательный для важного европейца, как в будущем кондиционер, босой слуга-индус в белой чалме и просторной длинной рубахе из хлопка и монотонно работал огромным опахалом из желтого шелка с длинной бамбуковой рукоятью. Роджер Найман был плотным коротконогим мужчиной. Пока сидит, кажется рослым, а, когда встает, такое впечатление, что нагло обманул тебя. Наверное, поэтому вставал очень редко. У него длинные темно-русые бакенбарды, которые на щеках образовывали выступы, направленные к выбритому пространству под носом, из-за чего издали казалось, что есть усы. Наверное, это такая местная шутка, потому что усы здесь имеют только аборигены, а британцы всячески стараются, чтобы их даже случайно не приняли за индусов.

Я показал ему расписки и грузовые документы и доложил:

— Продал весь ваш опиум и четыреста ящиков, взятых у вашей компании в Кантоне.

Ему написали об обеих сделках и предупредили, что я тот еще фрукт, якшаюсь с китайцами, поэтому надо быть со мной очень осторожным. В общем, Джонатан Липман — бо́льшая сволочь, чем я думал. Отблагодарил, что я спас для его компании почти двадцать тонн опиума.

— Как тебе это удалось? — поинтересовался Роджер Найман явно не из праздного любопытства.

Может, тебе еще и явки с паролями сдать?

— Знаю китайский язык, наладил связи с местными контрабандистами и чиновниками, — коротко ответил я.

Он правильно понял и сменил тему:

— Да, знание языка сильно помогает. Я вот учу хинди. Дебдан, — легкий кивок в сторону слуги с опахалом, — помогает мне. Уже способен поговорить с прислугой, торговцами на рынке, — и закончил, ёрничая: — Это сильно бесит мою жену, которая считает, что нельзя так низко опускаться, но чего только не сделаешь, чтобы она не скучала⁈

— Можно еще завести любовницу-индианку, — подсказал я.

— Нет, обезьянки не в моем вкусе, — презрительно сморщив мясистый красный нос, отказался Роджер Найман.

Есть такая порода националистов, которые слишком старательно изображают уважение к другим народам, чтобы срыть неприязнь. Так сказать, работают от противного во всех смыслах слова.

— Могу и в этот раз взять немного опиума на реализацию, но по полтора фунта стерлингов за большую головку (четыре и почти две десятых доллара за фунт). Думаю, к моему приходу в Кантон именно за столько будут продавать там, — предложил я.

— Не получится, — отказал он и объяснил: — У меня приказ не отгружать опиум в Кантон, пока там не прояснится ситуация. Уверен, что случится это в ближайшие месяцы.

— Скоро пойдет туда ваша военная флотилия? — спросил я.

— Не знаю. Говорят, что ждут приход пехотного полка из западных районов, — ответил он.

— Скорей бы, а то надоело вести дела с оглядкой на местных жадных чиновников! — пожелал я, хотя меня нынешняя ситуация очень даже устраивала.

Мы договорились, что сперва куплю на собственные средства столько опиума, сильно подешевевшего, на сколько их хватит, а потом, если останется свободное место в трюмах, догружусь товарами Джон-компани.