Мацзу (СИ)

По случаю моего прибытия собирались устроить пиршество. Наверное, надеялись, что по пьянке наболтаю лишнего или с похмелья буду уступчивее. Зная китайские методу обработки деловых партнеров перед переговорами, сказал, что дорога была тяжелой, поэтому предпочел бы поужинать в небольшой тихой компании, а если они хотят попировать, тогда все будут пить вровень и не выливать под стол. Не знаю, что передал своим старшим товарищам Бао Пын, может быть, поделился печальным опытом, но мне сообщил, что раз я устал с дороги, то попьянствуем как-нибудь в следующий раз.

13

У меня, конечно, не богатый опыт общения с руководителями китайских преступных группировок, разве что в новостях по телевизору видел некоторых на скамье подсудимых, но все они не были похожи на бандитов. Скорее, на степенных, мудрых дедушек, которые с высоты прожитых лет снисходительно смотрят на суетящуюся внизу молодежь. Именно таким и был Бао Ки, видимо, родственник моего китайского корефана и заодно глава села, проживавший не в самом большом доме, во дворе которого был миниатюрный садик с «озером», в котором рядом с большим округлым листом, похожим на зеленый блин и занимавшим почти всю поверхность водоема, росла самая настоящая кувшинка, пурпурная с красными краями, казавшаяся неправдоподобно большой. Мы с ним сели на толстые циновки возле миниозера с максицветком. Молчаливая улыбчивая молодая женщина, не похожая на прислугу, скорее всего, внучка или правнучка, принесла и поставила между нами маленький низкий черный столик с инкрустациями (интарсиями) из перламутра в верхней поверхности столешницы в виде немного стилизованных, изящных, маленьких рыбок, а потом рядом второй, простенький, с чайными приборами. Китайцы верят, что если выпить чай с утра, день будет удачным. Это напиток считается у них одной из семи вещей, необходимых ежедневно. Остальные шесть — дрова, рис, соль, масло, уксус и соевый соус.

Молодая женщина заваривала чай в фарфоровом чайничке емкостью грамм сто пятьдесят. В Китае, как и в Японии, точнее, в Японии, как и в Китае, чай заваривают не кипятком. Воду на огне немного не доводят до ста градусов, а до состояния «шум ветра в соснах». Сперва женщина ополоснула ею чайник и чашки, а потом засыпала заварку, встряхнула несколько раз и только потом залила горячей водой и сразу вылила. Первая не в счет. Для второй воду лила с большей высоты, чтобы «подышала». Заваривала не дольше минуты. После чего налила в две высокие чашки, накрыла каждую более низкой и широкой и ловкими движениями перелила напиток из одних в другие. Обе пары на блюдцах поставила перед нами.

Моя шанхайская подруга научила меня в двадцать первом веке, что надо поблагодарить, стукнув три раза по столику согнутыми указательным и средним пальцами. Этот обычай уже существует в Южном Китае. В Северном в семнадцатом веке меня не поняли, а в двадцать первом догадались, где меня угощали этим напитком раньше. Вроде бы всего один незначительный жест, а в узких темных глазах старика, словно затуманенных прожитыми годами, которые раньше смотрели сквозь меня, никчемного гвайлоу, вдруг появился живой интерес. После того, как я поднял верхнюю узкую чашку, понюхал аромат, кивнул, одобряя, после чего посмотрел на цвет напитка в нижней, кивнул еще раз, а потом, отпив пару маленьких глотков, и в третий раз. Эти жесты не были обязательными, но, надеюсь, мне простят небольшую вольность.

Старик тоже постучал — понюхал-посмотрел-отпил и, поставив чашку на блюдце, сказал:

— Мой внук Пын говорил, что ты очень культурен для гвайлоу, а я ему не поверил. Теперь понял, как сильно ошибался.

— Я всего лишь недостойный ученик великого древнего народа! — продолжил я удивлять.

Бао Ки впервые за нашу встречу улыбнулся. Раньше он был слишком смурным для китайца.

— Ты из рода Чингизидов? — спросил он, глядя мне в глаза.

— Не совсем, только по женской линии, — честно ответил я и рассказал «родословную» своих путивльских сыновей.

Сомневаюсь, что старик знает, где Путивль, а где Западная Европа и Северная Америка, откуда я как бы приплыл, и что я всего лишь отец тех, кто женат на потомках Чингисхана, но тоже ведь родственник ему.

— Как твой предок попал на службу к хуанди Канси? — задал он следующий вопрос.

В ответ я рассказал, как сам бежал от гнева французского правителя и как служил у китайского.

— А как сам оказался здесь? — был третий вопрос.

Я выложил версию об отце и сыне, мечтавших разбогатеть в этих водах с помощью своей шхуны.

— Мы подумали, если наш предок стал здесь богатым, вдруг и нам повезет⁈ — закончил я свой рассказ.

— Возможно, тебе повезет. Мне кажется, ты похож на своего предка, — сказал в утешение Бао Ки.

После чего он перешел к делу, расспросив, насколько хорошо я умею управлять кораблем и знаю, как добраться до Сингапура, Индии, Египта. Без ложной скромности рассказал, что лучше меня вряд ли кто-нибудь знает.