«Матрица» как философия

Желаешь ли ты, чтобы у нас теперь было такое определение благочестивого и нечестивого?» («Евтифрон». 10а). Можете себе представить, как мучился Евтифрон над этим вопросом и как разозлился он на Сократа. Прием, предполагающий задавание вопросов до тех пор, пока отвечающий не начинает себе противоречить или не совершает ошибку, получил название сократического метода (об этом Биллу и Теду рассказывали в школе Сан-Димас[9]). Метод настойчивого опроса не только способен ужасать учащихся (вспомните «Игру в догонялки»[10]) и сбивать с толку политиков (приведите пример сами), он сделал Сократа популярным среди мыслящей молодежи и презираемым среди самовлюбленной элиты.

Несмотря на часто казавшуюся высокомерной манеру вести разговор, Сократ был очень скромен в оценке своих знаний. Его мантра «Я ничего не знаю» служит скорее признанием в невежестве, чем во всезнании. Зачем же человек, который ничего не знает, так усердно опрашивает окружающих? Как и Нео, Сократа побудили к действию слова оракула и стремление понять природу знания и мудрости.

ЧТО СКАЗАЛИ ОРАКУЛЫ?

Оракул предсказал Морфеусу, что он найдет Избранного — человека, который разрушит власть Матрицы и дарует человечеству возможность знать правду. Поэтому Морфеус отключает Нео от Матрицы и после недолгой реабилитации и курса кун-фу отводит к Оракулу, чтобы получить подтверждение того, что Нео и есть Избранный. Нео не верит в свое великое предназначение и отвергает возможность того, что все в его жизни предопределено, говоря Морфеусу, что предпочитает думать, будто сам контролирует свою жизнь. Сократ тоже противился своей судьбе. По крайней мере, так он заявляет в своем выступлении на суде, записанном Платоном и получившим название «Апология Сократа».

[Херефонт] смолоду был и моим и вашим приверженцем… приехав однажды в Дельфы, дерзнул он обратиться к оракулу с таким вопросом… Вот он и спросил, есть ли кто-нибудь на свете мудрее меня, и Пифия ему ответила, что никого нет мудрее («Апология». 21а).

Услыхав это, стал я размышлять сам с собою таким образом: что бы такое бог хотел сказать и что это он подразумевает? Потому что сам я, конечно, нимало не сознаю себя мудрым; что же это он хочет сказать, говоря, что я мудрее всех? (21Ь).

Действительно, как мог быть мудрее всех тот, кто утверждал, что ничего не знает? Сократ говорит, что готов опровергнуть пророчество оракула.

Пошел я к одному из тех людей, которые слывут мудрыми, думая, что тут-то я скорее всего опровергну прорицание, объявив оракулу, что вот этот, мол, мудрее меня, а ты меня назвал самым мудрым (21с).

Сократ был разочарован, обратившись к политическому деятелю, когда выяснил, что тот на самом деле не знает ничего, хотя и думает, что знает многое. Упрямый по натуре, Сократ задавал вопросы уважаемым в Афинах драматургам и искусным ремесленникам, но каждый раз разочаровывался. По иронии мудрейшим человеком в Афинах Сократа сделало осознание своей невежественности.

В конце концов Сократ решил, что вопрошание жителей родного города и указание на их невежественность суть его святая обязанность — так они могли бы «пробудиться» и присоединиться к нему в поисках знаний.

В самом деле, если вы меня убьете, то вам нелегко будет найти еще такого человека, который, смешно сказать, приставлен к городу, как овод к лошади, большой и благородной, но обленившейся от тучности и нуждающейся в том, чтобы ее подгоняли. В самом деле, мне кажется, что бог послал меня городу как такого, который целый день, не переставая, всюду садится и каждого из вас будит, уговаривает, упрекает.

Как слепень или овод, неустанными вопросами Сократ пытался открыть горожанам великую истину: тех, кто прозябает в праздном неведении, ожидает не блаженство, а фабрика по производству клея.[11]

Дома двух оракулов заметно отличаются. Согласно мифу, Зевс, чтобы найти центр мира, отпустил одного орла на востоке, а другого — на западе. Орлы летели, пока не пронзили друг друга клювами над Дельфами, с тех пор объявленными пупом (или центром) земли. В Дельфах, месте неземной красоты, у подножия горы Парнас, Аполлон говорил с людьми устами жрицы, известной как Пифия. Морфеус отводит Нео не в центр мира, но в сердце Матрицы, в место, настолько непохожее на гору Парнас, насколько это вообще возможно, — в многоквартирный дом, который, казалось бы, никак не может быть жилищем Оракула.

Неуверенный в себе, Нео задает Морфеусу вопрос: «Что она знает?.. Все?» Морфеус отвечает: «Она бы сказала, что знает достаточно». Нео, сохраняя скептическое отношение к происходящему, спрашивает: «И она никогда не ошибается?» Тогда Морфеус заверяет его: «Постарайся не оценивать ее предсказания как верные или неверные. Она проводник, Нео. Она поможет тебе найти свой путь».