«Матрица» как философия

Лично я склоняюсь ко второму ответу. Но, может быть, нам удастся примирить обе точки зрения, показав, что они подразумевают разные толкования слова «знание». Первая имеет дело с неким суперзнанием, так что вы не можете утверждать, что суперзнаете что-то, пока существует вероятность ошибки. Такое знание, применяя методологический скептицизм, искал Декарт, чтобы использовать его как основу всех остальных знаний. Вторая точка зрения подразумевает обыденное знание, когда вы можете говорить о знании чего-то, невзирая на возможность ошибки. В то же время нельзя сказать, что вы обладаете обыденным знанием, если вероятность того, что вы ошибаетесь, велика. Обе стороны согласятся — Возможность Матрицы предполагает, что мы владеем очень небольшим объемом суперзнания (если вообще владеем им), но она не мешает нам владеть обыденными знаниями. Будучи поставлен таким образом, вопрос «Знаем ли мы вообще что-нибудь?», похоже, теряет свою «изюминку». А может, и нет.

ЗНАЕТ ЛИ НЕО, ЧТО БЫЛ В МАТРИЦЕ?

А сейчас я хочу сменить тему и поговорить о том, как Нео выясняет, что находится в Матрице. Фильм наталкивает нас на мысль, что Нео узнает (я ограничусь менее строгим, обыденным смыслом этого слова) то, чего раньше не знал, — а именно, что он провел большую часть своей жизни в Матрице в качестве тела, плавающего в коконе с гелем и черпающего свой опыт из суперкомпьютера. Как же Нео об этом узнает, если вообще узнает?

Прежде чем предложить Нео синюю и красную таблетки, Морфеус говорит: «Невозможно объяснить, что такое Матрица. Тебе придется увидеть ее самому». Морфеус не говорит почему, но я осмелюсь предположить, что, если бы он сказал, никто бы ему не поверил. Поверить ему могли бы только самые легковерные и глупые люди, которых можно убедить в чем угодно. Но эти люди не принадлежат к тем, кто владеет большими знаниями, хотя временами они и могут делать правильные выводы. Поэтому со слов Морфеуса Нео не может узнать, что такое Матрица, так как было бы безрассудством поверить в такую историю, а глупое мнение (даже если оно случайно оказывается верным) не является знанием. Для того чтобы убеждение можно было считать знанием, оно должно быть доказано. Ведь в традиционном представлении знание — это доказанное верное суждение. В традиционном представлении лишь тогда вы можете сказать, что знаете нечто, если ваше убеждение верно и обоснованно. Хотя многие находят это проверенное веками представление неточным, оно справедливо по меньшей мере в том, что, требуя доказательства, не позволяет счесть глупые мнения и счастливые догадки знанием.

Нео выбирает красную таблетку, чтобы посмотреть, «насколько глубока кроличья нора». И в течение минуты он переживает самый странный опыт, который у него когда-либо был, — видит, как разбитое зеркало превращается в целое. Он прикасается к зеркалу, и то растекается по его телу вязкой отражающей субстанцией. Внезапно он оказывается в коконе розового геля с проводами, подключенными к его рукам, ногам, спине и голове. Он видит вокруг себя миллионы таких же коконов. Похожий на паука робот хватает его за шею, отключает кабель, идущий к голове Нео, и улетает. Из кокона сливается гель, Нео скользит по трубе, падая в бассейн, похожий на канализационный коллектор, чтобы в следующую минуту быть извлеченным оттуда гигантским краном. Он то приходит в себя, то впадает в беспамятство. В конце концов он набирается сил осмотреть корабль, на котором находится. К его голове подключается провод, и он оказывается в «конструкторе» — «загрузочной программе», где Морфеус наконец рассказывает ему историю Матрицы.

В эту историю трудно поверить. И Нео поначалу не верит. Этот опыт оказывается для него настолько болезненным, что его рвет. И я не могут его в этом упрекнуть. Когда узнаешь, что вся твоя жизнь до настоящего момента проходила в фальшивом, созданном компьютерами мире иллюзий, голова, мягко говоря, идет кругом. Но меня не интересует вопрос, насколько сложно с эмоциональной точки зрения в это поверить, меня интересует, насколько разумно верить в это, учитывая недавний опыт Нео. Может ли мучительный опыт дать то, чего не мог дать рассказ Морфеуса, — прочное основание полагать, что его жизнь вплоть до недавнего времени протекала в Матрице? Или даже перенесенный необычный опыт не одолеет предубеждения, что глупо верить в эту удивительную историю?

Заметьте, я не задаюсь вопросом, возможно ли, что новые представления Нео о том, что он провел свою жизнь в Матрице, а сейчас освободился от нее, окажутся ложными. Очевидно, что это возможно. Может статься, что не существует никакой Матрицы, Нео всегда жил в обычном мире и был введен в заблуждение после того, как принял красную таблетку, которая на самом деле оказалась сильным галлюциногеном, и т. п. (Подозреваю, такой поворот сюжета разочаровал бы зрителей.)