Матрица и философия. Добро пожаловать в пустыню реальности

Но бихевиоризм тоже не поможет в нашей дилемме. Бихевиоризм путает имеющиеся у нас свидетельства психического состояния человека с явлением, на которое они указывают. К примеру, мое «Ой!» или желание ойкнуть не равнозначны тому, что я испытываю боль – это лишь свидетельство моей боли. Есть и другая проблема. Допустим, вы решите, что мое «Ой!» было обусловлено моим желанием ойкнуть. «Джейсон сделал “нечто”, потому что хотел сделать “нечто”». Не слишком впечатляющее объяснение, не так ли? Стекло бьется, потому что оно хрупкое. Из-за своей хрупкости оно легко бьется. Но почему оно хрупкое? Ввиду своих микрофизических свойств. Я восклицаю «Ой!» ввиду микрофизических свойств моего мозга. Получается, не конкретно боль заставляет меня ойкнуть, но определенное состояние моего мозга. В итоге мы приходим к материализму (не путать с желанием обогащения) – философское мировоззрение, согласно которому состояния сознания – это состояния мозга. Теперь звучит логично, правда?

Материализм – отличная теория. Простая, элегантная, эффективная, соответствующая нашим познаниям в науке и, соответственно, связывающая духовный и материальный миры. Но и у материализма есть свои подводные камни: к примеру, в него не верит никто из современных философов, кроме меня. Меня это не беспокоит: в конце концов, команда Морфеуса тоже придерживалась непопулярной точки зрения – но правдивой.

Почему же практически никто из наших современников не поддерживает материализм? Некоторые придерживаются точки зрения Декарта о том, что разум просто не может быть лишь состоянием мозга. Здесь вступает в игру и довольно разумная идея того, что все физические события имеют физические причины. Сама по себе она не противоречит материализму, но в сочетании с теорией Декарта означает, что даже если состояния сознания генерируются мозгом, они не оказывают никакого влияния на окружающий мир. Они, что называется, эпифеноменальны – то есть являются побочным эффектом некоего феномена. Но основная причина непопулярности материализма состоит в том, что любое состояние сознания – например, боль – может быть вызвано множеством физических явлений. Боль действительно может быть вызвана множеством вещей, не существует единственного способа причинить ее. К примеру, если бы роботы могли испытывать боль, она была бы состоянием пластика, а не состоянием мозга. С долей иронии можно предположить, что компьютеры, в том числе и те, что программируют Матрицу в «Матрице», способны испытывать боль или, по крайней мере, переживать концепцию боли – но об этом мы поговорим в следующих разделах. Напоследок хочется отметить, что у противников материализма есть и другие аргументы, а уже высказанные можно развивать еще долго, но столь подробный разбор вогнал бы вас в скуку. Он вогнал бы в скуку даже меня, а я зарабатываю такими рассуждениями на жизнь.

Искусственный разум

Могут ли компьютеры по-настоящему рассуждать? Бессмысленно задавать этот вопрос о ветхом первом макинтоше, который пылится у меня в шкафу: в его случае ответ, очевидно, «нет». Вопрос в том, можно ли создать новые компьютеры, обладающие мышлением, подобным человеческому. Можно ли создать искусственный разум, который по надежности и сложности не будет уступать человеческому? Это было бы интересно не только с технической, но и с философской точки зрения. В «Матрице» эти вопросы обсуждаются не так навязчиво, но, возможно, более красноречиво, чем в «Космической одиссее 2001 года» (1968), «Бегущем по лезвию» (1982), франшизе «Чужой» или «Искусственном разуме» (2001). В «Матрице», как и в «Терминаторе» (1984), и в менее известных «Военных играх» (1983), искусственный интеллект становится угрозой для всего человечества – это очевидно. Менее очевидно то, что если мы признаем хоть малейшую вероятность существования Матрицы, то нам придется признать и вероятность существования искусственного разума.

Философы сознания по природе своей крайне любознательны. Их внешняя привычная сдержанность обычно сходит на нет, когда разговор заходит об искусственном интеллекте. Давайте рассмотрим следующую привлекательную, но ложную дихотомию.

1. Компьютеры не способны делать то, что способны делать люди. Учитывая, что именно разум позволяет нам делать то, что мы делаем, искусственный разум создать невозможно.

2. Компьютеры способны делать то, что делают люди. Так как у них нет разума, значит, у людей его тоже нет, либо же большинство наших знаний о разуме неверно.