Матерый

- Куда?! - вызверился рыжий. Схватив уходящего за плечо, он развернул его к себе и угрожающе процедил:

- Ты цену назвал? Назвал. Тебе уплачено? Уплачено. Что ж ты, недоделок, уговор нарушаешь?

- Папка! - звонко крикнул шоферский мальчонка. Он стоял на подножке самосвала и призывно махал рукой:

- Поехали отсюда, папка!

Водитель рванулся к нему, отчего рукав его рубахи затрещал по швам. Рыжий Суля мгновенно перехватил его понадежнее - пальцами за шею, после чего водитель жалобно вскрикнул, затрепыхался.

- Ах ты, ворюга, - выговаривал ему Суля, усиливая хватку. - Натырил где-то кирпичей, а теперь права вздумал качать? Да я тебя удушу, гнида такая! Гланды через уши повылавливаю!

Мальчонка кинулся выручать отца, но долговязый Комиссар поймал его за ухо, покрутил, выжимая пронзительные вопли, и посоветовал, наклонившись:

- Не путаться у взрослых под ногами, сопляк!

С заячьим криком мальчонка отлетел прочь. Отчаянно матерясь, его отец ухитрился вырваться из лап Сули и перешел в контратаку, бестолково размахивая кулаками. Все кончилось тем, что Суля звезданул ему ногой в живот, а Комиссар добавил сцепленными в молот руками по затылку.

- Сейчас, - приговаривал водитель, которому никак не удавалось подняться с земли. - Сейчас, гады, вы мне ответите.

А рядом суетился его сынишка и горько плакал.

Не от боли. Оттого, что папка оказался вовсе не самым сильным на свете, а помочь ему в беде не было никакой возможности.

***

Р-рунг! Это негодующе взревел самосвал, и все разом повернулись к нему. В кабине, небрежно выставив локоть наружу, сидел тот самый мужчина из соседского дома, с которым Ваньке совсем не хотелось встречаться взглядом.

Самосвал еще раз предупредительно рявкнул, а потом из кабины донеслось:

- Прочь с дороги!

Работяги попятились, освобождая проезд, а охранники остались на месте.

- Ты, ковбой недоделанный! - возмутился Комиссар. - А ну вылазь! Без тебя разберемся.

Никакой реакции. Самосвал дернулся пару раз на месте и тяжело покатил прямо на охранников, вынудив обоих отпрянуть в стороны. Комиссар попытался пнуть ногой проплывающий мимо борт. Суля такой активности не проявил, завороженно наблюдая за маневрами самосвала, поднимающего на ходу кузов.

Уф-ф! Грузовик остановился. На мгновение груда кирпича зависла в неустойчивом равновесии, но вот сдвинулась, поехала вниз и с равнодушным грохотом обрушилась прямо на лакированную крышу иномарки, стоявшей во дворе. Легковая машина запоздало вздрогнула и тут же осела, наполовину погребенная под кучей кирпичей. Когда они выдавили лобовое стекло и шумно посыпались внутрь салона, Ванька с сожалением подумал, что теперь уже никогда не узнает, как называлась эта красивая заграничная машина с олимпийскими колечками на радиаторе.

- Забирай пацана и уезжай! - велел водителю мужчина, спрыгнувший с подножки самосвала. По пояс голый, в стареньких джинсах, он даже не повернул головы, чтобы полюбоваться последствиями своей выходки.

Комиссар и Суля с топотом неслись на него. Мужчина невозмутимо поджидал их и лишь в самый последний момент слегка сместился влево. Это был почти незаметный шажок, но кулак Комиссара, вместо того, чтобы свернуть противнику челюсть, гулко впечатался в дверцу самосвала. Два стремительных удара, нанесенные мужчиной, смотрелись не так эффектно, но зато оба достигли цели. Сначала Комиссара согнуло пополам, а потом, наоборот, распрямило, да так резко, что его подбородок вздернулся выше колючей макушки.

Тут подоспел и Суля, которого увлекала вперед не столько отвага, сколько инерция, набранная грузным телом. Этому вообще хватило одного-единственного удара - такого короткого, что Ванька его даже не заметил. Суля напоролся лицом на невидимый сук.

Только голова запрокинулась да руки сокрушенно всплеснули в воздухе: батюшки! И вот он уже спешил на пятках в обратном направлении, а губы у него были красные, как будто парень вишни на ходу жевал или малину в рот запихивал пригоршнями.

Мужчина в джинсах вел себя так, словно не имел ни малейшего отношения к происходящему. Ни утирающихся охранников особым вниманием не баловал, ни водителя с мальчонкой, которые, позабыв поблагодарить, поспешно забрались в кабину самосвала Он прикуривал. И только покончив с этим важным занятием, произнес, обращаясь, наверное, к выпущенному в воздух дыму:

- Кое-кому было дано двое суток, чтобы прибрать за собой. А они, как я погляжу, и в ус не дуют.

- Двое суток еще не прошло! - запальчиво выкрикнул Суля.

- Поздновато за дело браться, - заметил мужчина, сверившись прищуренным глазом с солнцем. - Все равно не успеете.

- А никто и не собирается, - подключился Комиссар, который только теперь сумел принять горизонтальное положение.

- И не надо. Вы мне - щебень. Я вам - кирпич. Мы квиты.

- Квиты? - заорал Комиссар, наклоняясь, чтобы поднять с земли забытый рабочими ломик. - Да ты хоть знаешь, сколько эта "Ауди" стоила?

- Нет, - равнодушно признался мужчина. Казалось, он с гораздо большим вниманием прислушивался к шуму отъезжавшего самосвала за своей спиной, чем к адресованному ему обвинению.