Матерый

Разбитная торговка косметикой при виде загорелого мужчины с необыкновенно ясными глазами принялась перекладывать товар. Когда она наклонялась, ее фасад просматривался в вырезе блузки до пупа, и торговка на этот раз превзошла себя, едва не перевалившись через прилавок к ногам мужчины. Но он в ее сторону даже не глянул, прошел мимо. И, провожая его разочарованным взглядом, торговка подумала, что шансов закадрить такого не больше, чем завлечь ковбоя с рекламы "Мальборо".

Мужчина продвигался сквозь толпу, как бесплотный дух, никого не задевая и сам избегая столкновений.

Громов? Ну конечно же, он. Кто еще способен вести себя с достоинством испанского гранда, находясь среди людского столпотворения?

Мужчину в джинсах узнал бывший сексот КГБ, кандидат экономических наук Онищук, раскинувший свою скатерть-самобранку прямо на асфальте.

На ней хаотично громоздились бэушные бытовые приборы, разнообразные детали и инструменты. Человек с понятием обнаружил бы здесь все, что может пригодиться в хозяйстве, - от электрических счетчиков, которые Онищук снимал по ночам в соседних подъездах, до оконных шпингалетов, которые он свинчивал у себя дома.

Громов его не замечал, шел своей дорогой. И для Онищука было большой неожиданностью, когда он остановился напротив и бросил небрежно, будто они виделись только вчера:

- Привет.

- Здравствуйте, Олег Николаевич. - Онищук давно зависел не от "конторы", а от собственной изворотливости и расторопности, но многолетняя привычка брала свое, заставляя позвоночник почтительно прогибаться в пояснице. - Рад вас видеть живым и здоровым. Все там же трудитесь?

- Похоже, что нет. - Громов непонятно чему усмехнулся. - Аббревиатура поменялась.

- ФСБ? - изумился Онищук.

- СЗС.

- И как это расшифровывается?

- Сам За Себя.

Онищук смешливо закудахтал. Ему было приятно сознавать, что не один он выбит из привычной колеи. Громов внимательно посмотрел на него, и пришлось Онищуку делать вид, что он надсадно кашляет, а не веселится.

- Мне нужно сделать кое-какие покупки, а шляться по рынку нет желания, - сказал Громов. - Подсобишь по старой памяти?

- А как же! - воскликнул Онищук. Воспоминания о тех годах, когда он исправно стучал на всех окружающих, включая собственную супругу, были не самыми приятными в его жизни. Но посредническая деятельность сулила доход, а это было главным в той новой жизни, к которой без особого успеха пытался приспособиться Онищук.

- Во-первых, мне нужен самый прочный и надежный автомобильный трос, который здесь можно найти. - Громов загнул палец.

- Сейчас сбегаю, тут рядом... За товаром присмотрите?

- Присмотрю. Но я еще не закончил.

- А? - Онищук замер в неустойчивой позе бегуна, сообразившего, что сделал фальстарт.

- Наручники. - Теперь на громовской руке загнутыми были уже два пальца, и это походило на постепенно сжимающийся кулак. - Не какие-нибудь допотопные железки, а хорошие браслеты, самозатягивающиеся, с зубчиками.

- Есть у меня такие, - засмущался Онищук. - За тысячу отдам. Но тут один нюанс.

- М-м? - заинтересовался Громов, прикуривая сигарету.

- Ключика нет. Защелкиваться наручники защелкиваются, а открывать их скрепкой приходится. Или с помощью иных подручных средств.

- Ключик, пожалуй что, не понадобится, - решил Громов после недолгого раздумья. - Показывай свою цапку.

Онищук успешно провел торговую сделку, а потом смотался к местным автомобильным магнатам и возвратился со сверхпрочным импортным тросом, запросив за него чуть ли не вдвое больше реальной стоимости. Громов торговаться не стал. Оплатил и эту покупку, но уходить не спешил, стоя на месте и разглядывая товар.

- Что за зажигалка? - спросил он, щурясь от сигаретного дыма.

- "Зиппо", - похвастался Онищук. - С лучших времен осталась. Вороненая сталь, час непрерывного горения. А на корпусе, - он поднес зажигалку к глазам покупателя, - девушка в развевающемся платьице. Это фирменный знак, которого на нынешних подделках не встретишь.

Громов принял вещицу из рук Онищука, чиркнул колесиком и установил горящую зажигалку на раскрытой ладони, любуясь почти незаметным в дневном свете пламенем. Захлопнув откидывающийся колпачок, попросил:

- Заправь.

- Да она и так почти полная!

- Вот и дозаправь, чтобы совсем полная стала.

Пока Онищук возился с баллончиком, Громов поинтересовался:

- Как живешь, секретный сотрудник Ясень?

Онищук хотел в ответ съязвить, но совершенно неожиданно для себя признался:

- Хреново. Вешался два раза.

Громов помолчал, прежде чем задать следующий вопрос:

- За зажигалку сколько просишь?

- Пятьсот! - заявил Онищук со злобной решимостью. Ему стало обидно, что он не услышал в голосе собеседника даже намека на сочувствие.

- Вот, тут ровно полторы тысячи.

Громов протянул ему стопку сотенных купюр, а остальное сунул в карман. У него на две-три бутылки пива оставалось, не больше. Глаз у Онищука был наметанный.

- А я не нищенствую, спасибо.

Он попытался возвратить лишнее, но Громов мягко отстранил его руку:

- Лучше скажи мне, как до Мушкетовского кладбища лучше добраться. Там у меня родители.

Онищук выпучил глаза: