Матерый

- Допился? - с отчаянием выкрикнула Варя. - До чертиков допился, да? В этот момент она очень походила на свою покойную мать.

Ванька ничего дочери не ответил. Закрыл глаза и мгновенно уснул, как будто умер. Лицо его казалось незнакомым, осунувшимся и чужим.

Осторожно забрав из отцовых рук Евангелие, Варя пошла в дом, уселась возле настольной лампы и зашуршала страницами. Очень похожие слова про ад и саранчу нашлись почти в самом конце. Только в Откровении все оказалось наоборот: гигантские кузнечики были насланы вредить людям. Вслед за ними должен был появиться огнедышащий дракон, а уж потом - зверь, подобный барсу, с медвежьими лапами и львиной пастью. Или сначала все же этот кошмарный зверюга?

От волнения она не могла как следует вникнуть в набранный бисерными буковками текст и, отложив книгу, неожиданно для себя перекрестилась. Кажется, во второй или в третий раз за свою жизнь.

- Свят-свят-свят...

Глава 3

ЧИСЛО ЗВЕРЯ - ОДИН

Понедельник, как всякая житейская неприятность, подкрался незаметно.

По будням в дачном поселке даже летом бывало не слишком многолюдно. Многие попросту сачковали, отдыхая где-нибудь в лесу или на море. А ответственные владельцы участков, наломавшие спины за выходные, разъезжались по своим комфортным городским квартирам с телевизорами, телефонами и горячей водой.

Те, кто остался куковать в поселке всю будущую неделю, просыпались новым утром в благостном, умиротворенном настроении, потому что вчерашний неожиданный ливень сэкономил им уйму времени и усилий, уходивших обычно на полив грядок.

А вот черный зверь, привезенный из города в хозяйском джипе, никаких поводов для радости не видел, не слышал и не чуял.

Его звали Рокки. Это был трехгодовалый ротвейлер, мускулистый, массивный, мордастый. Среди прочих соплеменников его выделяли завидные габариты, не просто лоснящаяся, а прямо-таки сверкающая шерсть и ужасно скверный характер, являющийся точной копией хозяйского, только на звериный лад.

У обоих имелись общие любимые развлечения.

Так что они жили, дружили, не тужили и было им вдвоем хорошо. Однако прошлым вечером хозяин впервые крепко обидел Рокки, поизмывавшись над ним. Вздумалось хозяину продемонстрировать свою власть над могучим псом двум деншикам-телохранителям. Сперва он до одурения заставлял Рокки то сидеть, то лежать, то подавать голос, и все его команды были пропитаны едкой желчью, алкоголем и табаком. Было очень трудно, почти невозможно переносить этот запах проспиртованного человеческого безумия. Хотелось взвыть, хотелось броситься на издевательски гогочущих хозяйских холуев и вырвать им кадыки, но приходилось униженно ползать на брюхе.

Рокки терпел. Долго терпел.

- Видали? - торжествовал хозяин. - Он даже лук жрет, если я приказал. А сейчас я его еще служить заставлю... Ап!

- Клево, шеф, - согласился один из холуев, тщательно пережевывая слова вместе с ветчиной и сыром. - У моего кореша точно такой же кобелюга.

Сам черный, как негритос, но умный, спасу нет. Тапочки подносит. Без балды.

- Мой тоже поднесет, - заявил хозяин.

- Не-а. - Второй холуй оценивающе посмотрел на Рокки и недоверчиво покачал головой. - Если не натаскан, то фиг его заставишь. Упрямый он у вас, шеф, не в обиду вам будет сказано. И вроде как заторможенный, нет?

- Ты сам заторможенный, как экономическая реформа... Рокки!

Тут все и началось. С непонятного псу слова "тпчк" - хлесткого, как удар поводка. Укоризненный собачий взгляд не действовал. Хозяин повторял свое заклинание все настойчивее, а потом принялся тыкать Рокки мордой в два съемных следа своих потных ног: тпчк-тпчк-тпчк!

Ловить их надо было, что ли? Или охранять? Или поужинать ими? Рокки маялся. Хозяин, подзадориваемый обидными похохатываниями своих холуев, распалялся все сильнее, требуя с настойчивостью заевшей пластинки:

- Тапочек подай, тварь безмозглая! Тапочек!

Обеими руками он вцепился в уши ротвейлера, выкручивая их с пьяной жестокостью.

- Bay! - Рокки пошире расставил лапы и напружинился, сопротивляясь нажиму.

Убедившись, что теперь пригнуть собачью башку к полу невозможно, хозяин изо всех сил пнул его под ребра и злобно выругался, прогоняя прочь. Рокки с недоверчивой внимательностью заглянул в его мутные глаза: неужели?

- Вон! - подтвердил окрик. - Пшел вон, болван!

Вмиг скиснув, Рокки понуро поплелся во двор, забился под хозяйский джип и стал ждать, когда его позовут обратно, чтобы извиниться. Но про него забыли. Возились наверху, гомонили, орали в три зычные глотки: "Тага-а-а-анка!", пугая притихший в ночи поселок. Потом все уснули, а Рокки остался в гордом одиночестве, голодный и злой.

Из открытых настежь окон дома в душную влажную тьму струились отвратительные запахи, один другого хуже. Рокки негодующе крутил носом, когда до его ноздрей доносились все новые и новые оттенки вони: кислый пот.., подгнившие зубы.., давно не мытые задницы. Еще никогда пес не ощущал несовершенство людей так болезненно, так остро. И никогда прежде он не относился к хозяину просто как к одному из представителей человеческого племени.

- Ах-х-х...