Материализм и эмпириокритицизм

Приведем один пример особенно крупного ученого, который в философии тоже соединял Юма с Беркли, но ударение переносил на материалистические элементы такой смеси. Это — знаменитый английский естествоиспытатель Т.Гексли, который пустил в ход термин «агностик» и которого, несомненно, имел в виду Энгельс и прежде всего и больше всего, когда говорил об английском агностицизме. Энгельс назвал в 1892 г. такого типа агностиков «стыдливыми материалистами».[188] Английский спиритуалист Джеме Уорд, нападая в своей книге «Натурализм и агностицизм» главным образом на «научного вождя агностицизма» (vol. II, p. 229) Гексли, подтверждает оценку Энгельса, когда говорит:

«У Гексли уклон в сторону признания первенства за физической стороной» («рядом элементов», по Маху) «выражен часто настолько сильно, что тут вообще едва ли возможно говорить о параллелизме. Несмотря на то, что Гексли чрезвычайно горячо отвергает кличку материалиста, как позорную для его незапятнанного агностицизма, я не знаю другого писателя, более заслуживающего такой клички» (vol. II, p. 30-31).

И Джемс Уорд приводит такие заявления Гексли в подтверждение своего мнения:

«Всякий, кто знаком с историей науки, согласится, что ее прогресс во все времена означал и теперь, более чем когда-либо, означает расширение области того, что мы называем материей и причинностью, и соответственно этому постепенное исчезновение из всех областей человеческой мысли того, что мы называем духом и самопроизвольностью». Или: «Само по себе не важно, будем ли мы выражать явления (феномены) материи в терминах духа, или явления духа в терминах материи — и та, и другая формулировка в известном относительном смысле истинна» («относительно устойчивые комплексы элементов», по Маху). «Но с точки зрения прогресса науки материалистическая терминология во всех отношениях предпочтительнее. Ибо она связывает мысль с другими явлениями мира… тогда как обратная или спиритуалистическая терминология крайне бессодержательна (utterly barren) и не ведет ни к чему, кроме путаницы и темноты… Едва ли может быть сомнение в том, что чем дальше идет вперед наука, тем более широко и тем более последовательно все явления природы будут представляемы посредством материалистических формул или символов» (I, 17-19).

Так рассуждал «стыдливый материалист» Гексли, не хотевший ни в каком случае признавать материализма, как «метафизики», незаконно идущей дальше «групп ощущений». И тот же Гексли писал:

«Если бы я вынужден был выбирать между абсолютным материализмом и абсолютным идеализмом, я был бы вынужден принять последний…». «Единственно, что нам достоверно известно, это существование духовного мира» (J.Ward, II, 216, там же).

Философия Гексли — точно так же есть смесь юмизма и берклианства, как и философия Маха. Но у Гексли берклианские выпады — случайность, а агностицизм его есть фиговый листок материализма. У Маха «окраска» смеси иная, и тот же спиритуалист Уорд, ожесточенно воюя с Гексли, ласково треплет по плечу Авенариуса и Маха.

3. ИММАНЕНТЫ, КАК СОРАТНИКИ МАХА И АВЕНАРИУСА

Говоря об эмпириокритицизме, мы не могли избежать неоднократных ссылок на философов так называемой имманентной школы, главными представителями которой являются Шуппе, Леклер, Ремке и Шуберт-Зольдерн. Необходимо рассмотреть теперь отношение эмпириокритицизма к имманентам и сущность философии, проповедуемой последними.

Мах писал в 1902 году:

«…В настоящее время я вижу, как целый ряд философов, позитивистов, эмпириокритиков, сторонников имманентной философии, как и очень немногих естествоиспытателей, не зная ничего друг о друге, начал пробивать новые пути, которые при всех индивидуальных различиях сходятся почти в одном пункте» («Анализ ощущений», стр. 9).

Здесь, во-первых, надо отметить на редкость правдивое признание Маха, что очень немногие естествоиспытатели принадлежат к сторонникам якобы «новой», на деле очень старой, юмистско-берклианской философии. Во-2-х, чрезвычайно важен взгляд Маха на эту «новую» философию, как на широкое течение, в котором имманенты стоят наравне с эмпириокритиками и позитивистами.

«Таким образом раскрывается, — повторяет Мах в предисловии к русскому переводу «Анализа ощущений» (1906 г.), — одно общее движение» (стр. 4)… «Очень близок я, — говорит в другом месте Мах, — к последователям имманентной философии… Я не нашел в этой книге («Очерк теории познания и логики» Шуппе) ничего, с чем охотно не согласился бы, сделав — самое большее — незначительные поправки» (46).

Шуберта-Зольдерна Мах тоже считает идущим «очень близкими путями» (стр. 4), а Вильгельму Шуппе даже посвящает свой последний и сводный, так сказать, философский труд: «Познание и заблуждение».