Читаем Математик Боя. Жизнь сильнейшего полностью

— Ты же знаешь, семпай, способности моего Мангеке Шарингана, — начал парень издалека. — И я подумал, что можно было бы что-нибудь придумать с этим. Я могу исчезать. Хорошая способность, но ограниченная. В нападении ее не используешь. Но если придумать что-нибудь такое, чтобы перед самым своим исчезновением я мог здорово напакостить врагу, а потом стать неуязвимым, было бы здорово. Или мой сдвиг в пространстве. Я могу быть очень быстрым. Можно просто активировать Сусаноо и всей его массой давить и размазывать по земле противников, но его могут остановить вместе со мной. А вот придумать бы какое-нибудь тайдзюцу, максимально раскрывающее потенциал скоростного сдвига в пространстве по прямой, и я бы стал куда более грозным противником в любой битве.

— Разумные мысли посещают твою голову, Карума, — щедро похвалил Изуна. — Ты прав — дополнить способности твоего Мангеке уникальными техниками, и его эффективность поднимется в разы. Однако, мне кажется, что ты слишком уж мудришь. Говоришь, твое исчезновение превосходно в защите, а потом сразу же заявляешь, что хочешь приспособить его для атаки. Да и сдвиг твой… вот скажи мне, зачем тебе нужно тайдзюцу к нему?

— Чтобы повысить эффективность…

— Нет, ты не понял — почему именно тайдзюцу? Чем тебе не угодило ниндзюцу? Да и вообще, использовать ли твой сдвиг для атаки? С его помощью можно избегать ближнего боя, а с помощью исчезновения можно забыть об уроне на дистанции. Как итог — в бою придется очень сильно постараться, чтобы достать тебя.

— Вы… вернее, ты. Ты забыл, что у меня есть Врата. Ближний бой почти всегда будет за мной. Именно поэтому мне и надо развиваться в нем. Достичь совершенства. А если я смогу использовать уникальные техники своих глаз вместе, то и само тайдзюцу будет уникальным и неповторимым.

— Забавно, конечно, ты придумал, но все равно не очень эффективно. Да, в ближнем бою ты силен, благодаря могуществу Врат и силе Шарингана. Но мне кажется, что тебе этого хватит. В сочетании со способностями Мангеке, победить тебя будет очень трудно. Но если поставить тебя в ситуацию, когда ты будешь вынужден сражаться только в ниндзюцу, тебя можно будет подловить.

— Думаете, с моей пространственно-временной техникой такое возможно? — удивился Карума.

— Все в этом мире возможно, даже умереть и воскреснуть через двадцать шесть лет, уж ты мне поверь, — покивал Изуна. — Есть же Узумаки — мастера фуиндзюцу, они вообще невозможное творят в каждой битве. Есть и просто обладатели уникальных геномов. Те же Цубаки. В сражении с подобными забавными ребятками может любая ситуация произойти. И описанная мной тоже. Ты неплохо владеешь ниндзюцу, и ты мастер тайдзюцу. Но в тебе же есть потенциал мастера ниндзюцу, я вижу. Даже не просто мастера, а истинного мастера. Великого. Так развивайся там, где выгодно!

Так Карума стал развиваться. Конечно, хитрый Изуна не помогал ему просто так, от скуки. Нет, он и сам развивался, подглядывая идеи ученика своего старшего брата и дополняя их. Их совместные тренировки напоминали воскрешенному о деньках Сенгоку Дзидай, когда они с Мадарой становились сильнее с каждым днем, для того, чтобы привести клан к процветанию и миру. Тогда он был младшим, а брат старшим. Сейчас все иначе. Для Карумы старший — Изуна. Ну и Мадара, конечно, самый старший из всех их. Даже старый.

Изуна как раз шел к «приболевшему» брату с подносом в руках. Карума оказался на диво умелым поваром, и даже гурман Изуна оценивал его блюда очень высоко. Правда, как бы ни были хороши кулинарные умения Карумы, Мадара частенько разбивал подносы прямо у него в руках. Это было частью обучения. Глупой частью, как считал Изуна.

Потому и пошел сам. Пусть этот старый и слабый (пока что) упырь только попробует что-нибудь разбить! Да он его самого потом разобьет! Благо, не в том Мадара состоянии, чтобы сопротивляться.

Зецу появился прямо из стены за пару секунд до того, как Изуна подошел к двери. За прошедший месяц Черный ни разу не показывался на глаза воскрешенному, ибо в этом попросту не было необходимости, а Белых тут не было. Да и присматривался Зецу к новой фигуре на доске. Фигуре столь крупной и важной лично для Мадары, что она легко может разрушить все планы.

Но сейчас он особо не таился. Разговор с «господином-повелителем» вышел тяжелым, да и вести были не особо радостными. Вторая Мировая Война Шиноби началась.

Вот они и встретились впервые. Задумавшийся, черный как смоль, гуманоид, и младший брат его важнейшей фигуры.

— О, забавно! — приподнял брови Изуна, увидев, как Черный проявляется в коридоре. — Ты, наверное, тот самый Зецу, да?

— Приветствую вас, — прохрипел Черный вместо ответа, склоняясь. — Изуна-сама.

— Эй-эй, будь проще, — Изуна подошел и похлопал удивленного гуманоида по плечу. — Давай на «ты», ладно? Я тебе не Дара, меня сложно назвать старым ворчливым пердуном.

— Я всего лишь суть воли господина Мадары, — просто ответил Зецу, для того, чтобы хоть что-то ответить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман