Мата Хари

– Это же вы, не так ли? Вы же сами добровольно и во всех подробностях описали нам ваши злоключения в Англии, чтобы идентификацию тут можно было считать абсолютно точной. Но если вы это лицо, то вы и агент Х-21. Только не пытайтесь рассказывать, что вы лишь обманывали фон Калле, разыгрывая перед ним вашу принадлежность к агентуре немецкой разведки, и выдумали ваш кодовый номер. Фон Калле, естественно, не упустил бы возможности проверить эти сведения по линии своей организации. 23 декабря 1916 года он получил инструкцию о выплате Х-21 трех тысяч франков. Но вы потребовали за информацию десять тысяч франков. Какую информацию передали вы фон Калле, которая была настолько высоко оценена Берлином, чтобы вам выплатили пусть и не желаемые десять тысяч, но все-таки три тысячи франков? Ведь фон Калле заплатил вам 3500 песет и сообщил об этом в Берлин 26 декабря 1916 года.

– В Испании полно немецких агентов, – ответила Мата Хари. – И в каждой телеграмме могут быть ошибки. Возможно, фон Калле хотел разузнать, кто я есть и каких людей я знаю. Возможно, он подкупил служащих отеля «Ритц», чтобы они просматривали мою почту и собирали обо мне сведения. Кроме того, мне нужно отметить, что некая госпожа Блюме тоже была арестована на борту «Голландии». Она была немкой, приехавшей из Голландии. Этот арест состоялся, правда, не в том рейсе, которым путешествовала я, а в другое время,

– Нет ни малейшей возможности для какой-то путаницы. Фон Калле говорит о Х-21, что ее служанка живет в Голландии, и ее зовут Анна Линтьенс.

– Фон Калле может говорить все, что захочет. Может быть, он узнал об этом из моих телеграмм тем самым путем, на который я вам указывала. Если я отсылаю телеграмму, то не иду сама на почту, а отдаю ее портье в отеле. Во всяком случае, я не Х-21. Фон Калле не платил мне ни единого су. Три тысячи франков, которые я получила в ноябре 1916 года, и деньги, полученные в январе 1917 года были от моего любовника. барона ван дер Капеллена.

– Вам следовало бы оставить ваши рассказы о бароне ван дер Капеллене. Мы уже знаем, по каким каналам вам поступали деньги от немецкой разведки. У нас есть еще две радиограммы от фон Калле, от 26 и от 28 декабря. Первая гласит:

«Х– 21 телеграммой через голландского консула в Париже потребует, чтобы ее горничной в Рурмонде были выплачены дальнейшие суммы. Она просит вас сообщить об этом консулу Крэмеру в Амстердаме».

Во второй телеграмме сказано:

«Х– 21 завтра прибудет в Париж. Она просит, чтобы сумма в 5000 франков была немедленно при посредничестве консула Крэмера в Амстердаме и ее горничной Анны Линтьенс в Рурмонде переведена в Париж через голландского консула Бюнге и выплачена через „Комптуар д’Эскомпт“.

Таким образом, 4 ноября 1916 года вы получили пять тысяч франков. Ту же сумму перевели вам 16 января 1917 года. К ним нужно добавить 3500 песет, выплаченные вам фон Калле в Мадриде. Всего вы получили от немцев за два с половиной месяца около 14 тысяч франков. Это, конечно, далеко не миллион, который вы так смело пытались требовать у нас. Но размер этих сумм все-таки показывает важность услуг, оказанных вами немцам. Они доказывают также положение, занимаемое вами среди немецких шпионов. В любом случае, они также доказывают, что ваша горничная во всей этой игре исполняла роль посредницы, и что все письма, которые она писала вам, и в которых упоминала разные денежные суммы, которые якобы поступали к вам от барона ван дер Капеллена, были не более, чем блефом и театром.

Мата Хари попыталась объяснить: – Я писала моей горничной из отеля «Ритц» и даже отправляла телеграммы, в которых просила о деньгах. Я на самом деле любовница барона ван дер Капеллена. Он полковник второго гусарского полка и женатый мужчина. Он всегда просил меня никогда не посылать ему писем или телеграмм с какими-то нежностями или просьбами о деньгах. В такой маленькой стране, как наша, цензура очень строга. Моя горничная – достойная женщина, служащая мне уже восемь лет. Она знакома с моей интимной жизнью. Потому она всегда была посредницей между полковником и мной.

– Когда я приехала из Виттеля, – продолжала Мата Хари, – у меня было очень туго с финансами. Я ошиблась с суммой, которую взяла с собой из Голландии. А, кроме того, капитан Ладу не заплатил мне ничего, зато задержал меня на месяц дольше, чем я собиралась оставаться.

(Она вернулась из Виттеля в Париж в сентябре и лишь в начале ноября предприняла поездку домой в Голландию.)

– Что же подозрительного в том, что я попросила своего любовника прислать мне денег? Я не могу вспомнить, чтобы в разговоре с фон Калле упомянула хоть что-то, о чем говорится в телеграмме от 13 декабря. Что я что-то говорила о греческой принцессе, то это я помню. Он говорил, что прилагаются усилия отлучить от престола Константина и посадить на трон принца Георга. Я только знаю, что ответила, что кое-что читала о скандале, в котором была замешана греческая принцесса.