Мата Хари

«Театр де ла Ренессанс» поставил оперетту «Минарет», очень удачную пьесу Жака Ришпена. В ней роль Мустафы играл ставший впоследствии знаменитым киноактером француз Гарри Бор. На пятидесятом представлении продюсер спектакля мадам Кора Лапарсери планировала представить публике что-то необычное. Благодаря Астрюку она наняла для спектакля Мата Хари, чтобы та в третьем акте еще блистательнее представила сцену свадьбы. Из-за ее «бесспорной грации, красоты и гармонии движений» у Мата Хари был очень большой успех. Овации побудили критика ежедневной газеты «Эвенеман» Лео Марети написать в своей статье прямо-таки полные энтузиазма слова: «Brava, bravissima, amiga! Ваш танец – это замечательное достижение искусства!» По причине этого успеха мадам Лапарсери решила занять Мата Хари в программе целый месяц, с 18 апреля по 18 мая 1913 года. В июне этого же года Мата Хари заявила, что ей наскучило выступать на публике. В разговоре с Южен д’Обиньи из «Монитёр Театрикаль» в гардеробе «Театра комедии» на Елисейских полях (Габриэль Астрюк был директором «Театра на Елисейских полях», а «Театром комедии», размещавшимся в том же доме, руководил Леон Пуарье, позднее ставший выдающимся кинорежиссером) она сказала, что не хотела разочаровывать докладчика. Только поэтому она выступила в тот день на докладе Юго ле Ру. – Люди здесь просто многого не понимают, – утверждала она. – Публика видит только танец. Но не понимает его значения. Чтобы исполнять наши танцы, нужно обладать нашим воспитанием, которое сформировалось за три тысячелетия. Наши танцы требуют лунного света и пальм. На сцене у них нет правильного воздействия.

Но теперь сцена вдруг внезапно изменилась. Решение отказаться от публичных выступлений было быстро и драматично выброшено за борт. Кого видим мы в новом ревю «Фоли Бержер» 28 июня «во время летнего сезона»? Мата Хари!

Шоу называется «Ревю в рубашке» Но «рубашка» Мата Хари в этот раз довольно длинная. Восточных танцев больше нет. Забыты храмы Индии и Явы. Мата Хари переместилась в Испанию. Публика на премьере – очень эксклюзивная, во главе общества, включавшего принцев, графов, сценических знаменитостей и высшего католического клира – сам посол Испании – взирает на хабанеру. Фон для танца Мата Хари создает увеличенная копия картины Гойи. Ее движения все еще медленны. Они напоминают ее почитателям о храмовых танцах. Ее тело затянуто в узкий корсет. Широкая испанская юбка скрывает ноги. – Но, к счастью, – писал один критик, – нам была предоставлена возможность увидеть ее руки, гибкие как лианы. Осталось и ее лицо с огромными глазами и тонкими губами. Снова аншлаг, и снова публика в восхищении. Мата Хари приходится дать дополнительное выступление.

«Это настоящее искусство, – писала пресса. – Красивое чистое искусство – с большой буквы И. Уже сама это сцена, эта восхитительная живая картина Гойи достойна того, чтобы посетить „Фоли Бержер“. Казалось, что от Индии до Испании рукой подать. Мата Хари не могла ошибиться.

Следующий шаг Мата Хари был еще более удивительным. До 15 сентября, две недели подряд, она выступала во «Дворце Трианон» в Палермо (Сицилия). Здесь, на краю Италии и всей Европы, Мата Хари оказалась как бы в полном географическом и культурном противоречии с миланской «Ла Скала». «Трианон» был «кафе-шантан-синема», то есть тот вид театра, который был очень популярен в те годы. Мата Хари выступала дважды в день. Она была звездой программы, включавшей десять номеров. После кинематографических сеансов публике предлагали еще сцену с дрессированными собаками.

Зачем она поехала в эту отдаленную итальянскую провинцию? Возможно, по двум причинам: с одной стороны, ей снова очень нужны были деньги, а с другой за этим могли стоять богатые друзья, устроившие ей это путешествие через Астрюка.

В конце февраля мы находим Мата Хари в Берлине.

У нее новые планы. Она занимается постановкой египетского балета. Так как она не знает, что и как она при этом должна исполнять, то пишет письмо своему давнему поклоннику месье Гиме в Париж. Тот ответил ей 9 марта. Директор музея, под покровительством которого Мата Хари дебютировала девять лет назад, уже достиг возраста семидесяти четырех лет. Он писал ей в ответ:

«Дорогая мадам! Идея поставить на сцене египетский балет представляется мне великолепной – но только в том случае, если он будет на самом деле египетским. Если бы вы были в Париже, вы получили бы в моем музее все нужные вам сведения. Но вы в Берлине. Пожалуйста, отыщите там профессора Эрмана из Музея египтологии».

Мата Хари очень серьезно подошла к этому проекту. Она тут же узнала адрес профессора и записала его карандашом на письме Эмиля Гиме, перед тем, как подшить и его в свой альбом: «Тайный правительственный советник, профессор Эрман, Петер-Ленне-Штрассе 72, Далем».