Мать Зимы

— Закуску, пожалуйста. — Ингольд, хромая, двинулся в обход камней. Штаны его промокли до колен после перехода через озеро талой воды, потеки грязи пятнали плащ. Он подвел своих спутников к небольшой пещере среди камней, осветил ее своим посохом и, усевшись прямо на землю, открыл мешок, который вручила ему Джил.

— Надеюсь, тут целый зажаренный бык с перцем и чесноком, — с надеждой промолвил он.

— Вот, черт! — Джил хлопнула себя по лбу, как будто только что это заметила. — Ты ведь уже превратился в человека! А я-то принесла птичий корм!

— Джиллифер, дорогая моя, — Ингольд вздохнул, изображая снисходительность. — Такие вещи надо записывать.

— Какое вино ты предпочитаешь под это мясо? — Руди, пригнувшись, забрался в пещеру и, скрестив ноги, уселся напротив мага, доставая фляжку.

— Любое сойдет.

Наступило молчание. Наконец, Руди спросил.

— Дарки тебе что-нибудь рассказали?

Глаза колдуна блеснули.

— Вообще-то я не смог до них дозвониться.

Он сидел, привалившись к холодным камням и, поев, вытер жир с пальцев, а затем с сожалением оглядел обглоданные кости. Джил ухитрилась даже сберечь для него яблоко, — последнее с прошлой зимы. Маг съел его целиком, вместе с косточками.

Со вздохом он потер переносицу.

— Это все равно, как... разбирать чужие дневниковые записи или проглядывать архивные кристаллы, пытаясь вычленить информацию из неизвестного контекста. Все равно, что видеть чужие сны.

Руди ничего не сказал. Он как-то побывал в опустевшем Гнезде еще до ухода дарков из этого мира, и ему запомнились бесконечные пещеры, поросшие бурым мхом и усеянные костями. Потолки, стены, сталактиты и сталагмиты были отполированы бесчисленными касаниями дарков. Камни мерцали желтовато-зеленым и голубым светом от воздействия кислоты, выделявшейся их телами. Он даже вообразить себе не мог, каково это — покинуть свое тело и отправиться в ментальное путешествие по воспоминаниям этих созданий.

Задумчивым голосом Ингольд продолжал:

— Отчасти проблема состоит в том, что мы ищем нечто, не существовавшее в мире дарков. Подобно самим даркам, они были странниками, путешествовавшими через Пустоту. Подобно даркам, которые ушли в другой мир, эти существа явились сюда задолго до человечества и даже до самих дарков. В ту пору мир был очень холодным, почти безводным и покрытым толстым слоем льда. Странные существа ползали по его поверхности или реяли в небесах. Твари, кристаллизовавшиеся из немногочисленных водоемов или выраставшие на скалах подобно губкам. Жестокий мир, но Им он очень подходил.

Он нахмурился, глядя куда-то вдаль.

— И давно это было? — шепотом спросил Руди.

Ингольд покачал головой.

— Дарки не знали. Странники явились сюда и владели миром на протяжении многих эонов, затем погрузились в сон и, наконец, умерли, когда далекие предки дарков еще обитали в вулканических щелях на дне океанов. Рисунок звезд тогда был совсем иным, а солнце — тусклым за пылевыми облаками.

Голос его звучал глухо и загадочно, он пересказывал чужие видения, словно позабыв о присутствии друзей.

— Это я... видел во сне, лежа во тьме на камнях. Не знаю даже, было ли правдой то, что я видел, или лишь домыслами дарков. Их сознание во многом отлично от человеческого... Дарки полагали, что последние из этих существ до сих пор обитают в глубоких подземных ледяных пещерах в недрах Вечной Горы. Дарки ненавидели холод и держались оттуда подальше, но они слышали пение Тех, Кто Ждет.

Он покачал головой с рассеянным видом.

— Они пели об ожидании под музыку хрустальной флейты. Вечная уверенность, бесконечная черная дорога. В ожидании времени, когда мир станет таким же, как прежде.

Руди пошевелился: у него затекли ноги. Ветер доносил в пещеру запах льда.

— И это происходит сейчас?

— Нынешнего похолодания оказалось достаточно, чтобы их пробудить, — вмешалась Джил, длинными тонкими пальцами убирая темные пряди с лица. Ингольд, словно очнувшись от видений, распахнул глаза и взглянул на нее. — Как бы то ни было, Те, Кто Ждет, решили, что ожиданию пришел конец.

— Джил вроде как поняла, что происходит, — пояснил Руди и коротко обрисовал теорию терраформирования. — Мы полагаем, что габугу появляются из сланча, — добавил он под конец. — Они не чувствительны к магии точно так же, как сланч. Джил полагает, что после того, как звери поедят его, сланч начинает менять их изнутри. Но почему безобидные грызуны мутируют именно в такую форму, мне непонятно.

— Вот как? — Ингольд, похоже, отнюдь не был удивлен. — Я так и думал. — Он вновь замолк, прижимая пальцы к губам и глядя в ночь, словно там мог вновь узреть грезы дарков.

— Ты об этом знал? — изумленно воскликнул Руди.

— Конечно, знал. Я это видел, — подтвердил Ингольд. — В своих видениях в Гнезде. Я видел, но там не было... никаких объяснений. Мне это показалось безумием. Не могу передать, насколько я рад, обнаружив, что не сошел с ума. Спасибо вам, Руди и Джил.

Протянув руку, он прикоснулся и к ее запястью, и Руди увидел, как они встретились взглядами... И увидел, как на мгновение застыл старик. Глаза Ингольда распахнулись, и с болью и недоумением он уставился на Джил.