Мать Лжи

Орлад подумал, уж не потешается ли над ним Дантио.

— Ты пойдешь с нами?

— Я бы с радостью, но сейчас уже поздно перебираться через Границу. Любой снегопад вас задержит. А если не успеете за тридцать дней, то не успеете вовсе.

— Без риска ни одно дело не обходится.

— Слова истинного Героя. Беда в том, что у меня, возможно, нет и тридцати дней.

— Потому что ты соврал Салтайе? Ты не шутил насчет проклятия?

Прорицатель взглянул на Орлада черными глазами — такими же, как у него.

— Весть очень быстро доберется до Бергашамма, и как только Старейшая ЛеЭмбер узнает, что я нарушил условия договора, она меня проклянет. И я умру.

— Сразу?

— За несколько дней.

— Ты просто упадешь замертво и все? — со скептическим видом спросил Орлад.

Все знали, что священный Веру может ударить в человека молнией, но не по заказу же.

Дантио горько рассмеялся.

— Упасть замертво было бы легко. Лучше тебе не знать подробностей.

— Напугать Героя непросто.

— Да? Ну, хорошо. Известно, что, когда Старейшая предает анафеме Свидетельницу, богиня отнимает у провинившейся все чувства. Я ослепну, оглохну, не смогу ощущать вкус и запах, вообще ничего не буду ощущать. Вскоре я сойду с ума, оказавшись запертым внутри собственного черепа. Я буду кричать, но не услышу своих криков. Я буду метаться и биться обо все подряд, но не испытаю боли. В конце концов я умру от жажды, потому что разучусь глотать.

— Это ужасно!

— Суровая кара удерживает нас от злоупотребления дарами богини. Абсолютная мудрость идет рука об руку с абсолютным соблазном.

— И ты сознательно рискнул, зная, какое наказание тебя ждет?

— С радостью. И я не рисковал. Это верная смерть.

Орлад ему поверил. Священный Веру отнимал жизнь у Героя, если он слишком долго оставался в боевой форме.

— Ты умрешь ради мести?

— За справедливость, Орландо! — Лицо евнуха больше не казалось ему слабым или женским, его улыбка была такой же жуткой, как улыбка Веру. — Чтобы все они, все семейство Храга понесло справедливое наказание. За то, что они сделали со мной, с тобой, с нами и с миллионами людей. На моем месте ты бы посчитал эту цену слишком высокой?

— Нет, но я бы предпочел умереть в сражении.

— А кто этого не хочет? Но семьи должны держаться вместе. Если ты дашь слово, что убьешь меня, когда меня постигнет кара, я с радостью пойду через перевал Варакатс. — Он помолчал немного и спросил: — Итак? Ты это сделаешь?

— Свернуть тебе шею?

Орлад бы предпочел, чтобы это сделал кто-нибудь другой.

— Можно. Или задуши. Я все равно не почувствую разницы. Ты сделаешь это?

— Да, обещаю.

— Вот слова настоящего брата. Спасибо.

Какой же он все-таки странный.

* * *

Старик в медном ошейнике, тот, кого называли вожаком стаи, хотя он носил гражданскую одежду, явно был клятвопреступник. Как, впрочем, и сам Орлад, но его командир первым нарушил слово. Все они тут такие, даже таинственный Арбанерик. Зато старый Гатлаг — отличный рассказчик. Он посидел немного с Героями на палубе и поведал им о падении Косорда и о приходе Стралга; о том, как Ингельд насильно заставили выйти замуж за Хорольда Храгсона.

Да, разговаривать с веристами значительно проще, а товарищи Орлада по флангу и вовсе самые лучшие. Ваэльс родился в Трайфорсе, и, когда они остались наедине, Орлад спросил его, слышал ли он когда-нибудь про Высокую Балку. Он уже хорошо знал Ваэльса и догадался по его улыбке, что ответ будет интересный. Бенард назвал его улыбку доброй. Услышь это Ваэльс, он бы его прикончил.

— Нет, милорд. Похоже, это какое-то вымышленное название. Но прорицатель говорит, что Балка рядом с Вроггом, а не на нем. Речной народ может туда добраться. И это недалеко от перевала Варакатс.

— И?

— Выходит, мы уже близко. — Ваэльс показал в сторону Ледника, на пик, виднеющийся среди хвойных деревьев — гору Варакатс. — Скоро мы прибудем в Молоко, первый городок после Трайфорса. Там очень много островов. И там же находится устье реки Молочной, главного притока Врогга — лучше места, чтобы спрятать лодку, не найти! Высокая Балка наверняка чуть дальше по Молочной.

— Молодец!

Ваэльс был явно доволен похвалой Орлада.

— Прорицатель многое от вас скрывает, милорд.

Его улыбка стала еще добрее, когда он объяснил, что имеет в виду.

* * *

Он оказался прав: хотя солнце еще стояло высоко над холмами, когда «Свободный дух» вошел в лабиринт поросших тростником и камышами островов, речные жители направили лодку в один из более узких проходов и вскоре причалили у острова, который выбрали по своему усмотрению.

— Не подумай, будто я распоряжаюсь, командир фланга, — сказал Гатлаг, — но лодки имеют обыкновение отвязываться по ночам. — И он оскалил длинные желтые клыки.

— Ценю твою осмотрительность, вожак стаи, — ответил Орлад. — Слышал, Джангр? Лодка останется здесь. Вы с Наргом первыми стоите на часах.