Мать Лжи

Марно и Чайз бросили туда Избранную. Она упала на дно с громким плеском — воды вполне хватило бы, чтобы утонуть. Фабия напряглась, ожидая, что Марно столкнет и ее, а затем Чайза. Она совсем плохо знала мужа, но слышала о его беспощадности к врагам. Вряд ли она сумеет взять под контроль сразу четырех Героев. И на чьей стороне будет Чайз?

Кавотти легко поднял с телеги один труп и бросил его на Салтайю.

— Вот теперь закапывайте.

— Мой господин добр.

«Священная Ксаран, прими Твою верную слугу Салтайю Храгсдор и поступи с ней так, как она того заслуживает, в соответствии с Твоей мудростью».

Три вериста тут же принялись энергично забрасывать могилу землей. Чайз схватил лопату и начал им помогать. Очень скоро яму заполнили наполовину, и огромное зло покинуло мир.

— Никому ничего не рассказывайте, — велел им Мятежник. — Не хочу, чтобы люди зря волновались.

Фабия могла бы обеспечить молчание веристов более надежным способом, но не стала предлагать свою помощь. Марно положил руку ей на плечо, и они по скользкой земле побрели обратно во дворец.

* * *

Утром слуги удивленно глазели на грязные следы в коридорах, а также на кровь и обгорелые лохмотья в спальне дожа, но правителям нет нужды беспокоиться насчет сплетен. Фабия уже начала ценить решительного и властного человека, женой которого стала. Она отдала судьбу города и собственное будущее в сильные руки, и Марно принял ответственность без колебаний и сомнений. Он будет нести ее, пока его самого не призовет Древнейшая.

Не обращая внимания на запах паленой шерсти в спальне, он поставил три стула треугольником, налил всем вина и предложил Чайзу присесть и рассказать о том, что с ним произошло. Он прервал его лишь однажды, когда услышал, как люди командира фланга Сесто Панотти позволили Салтайе себя поработить. Он воскликнул: «Идиоты!», а потом добавил слово, которое Паола Апицелла никогда не произносила в присутствии своей приемной дочери.

Фабия не услышала ни одной фальшивой ноты в рассказе мальчишки. Наверное, по большей части он говорил правду, поскольку хорошая ложь всегда замешана на правде. «Мать Лжи, Ты получила способного ученика!» Что же теперь делать с Чайзом? Стал он Избранным или нет? И уживутся ли двое Избранных во дворце?

Фабия спросила:

— А какова судьба Сесто?

— Она его убила, миледи. В маленькой роще неподалеку от города. Это было ужасно! Наверное, я смогу отвести туда ваших людей, милорд. Я неплохо знаю это место. Пусть несчастного похоронят, как положено.

— А как она его убила?

Чайз молчал всего секунду.

— Она перерезала ему горло.

Не она. Он. Кровь и рождение; смерть и холодная земля. Посвящение.

Кавотти вопросительно посмотрел на Фабию. Наверное, он надеялся услышать ее мнение относительно истории Чайза, но Фабия нарочно сделала вид, что поняла его иначе, поскольку хотела кое-что сообщить своему Избранному брату.

— А теперь моя очередь. Да, я Избранная. Когда Стралг сделал Оливию заложницей — якобы заложницей, а на самой деле рабыней и игрушкой — он передал меня кормилице, Паоле Апицелле. Она потеряла мужа в сражении, а ее ребенок умер. Однако она была Избранной, и Мать Ксаран о ней позаботилась. — Кавотти поморщился, услышав запретное имя, и Чайз поступил так же. Мальчик хорош! — Она оставалась моей приемной матерью, пока четыре года назад Салтайя Храгсдор ее не убила. Я узнала подробности от Свидетельницы, так что это правда. Паола была нежной любящей женщиной. Она не имела ничего общего с Королевой Теней — воплощением зла.

Марно превратился в скалу. Чайз широко распахнул невинные глаза.

— Конечно, я могла бы не принимать Древнейшую, однако это мой выбор. Если бы я хотела стать такой же, как Салтайя, то присоединилась бы к ее шайке, к ее семье. Она надеялась выдать меня замуж за своего племянника Катрата. Я отказалась. И я всегда использовала свою силу по справедливости: отомстила убийце Паолы, спасла невинную женщину, пленницу Хорольда Храгсона, хотя и знала, что он накажет ее стражу. Я убедила Орлада и остальных устроить для Салтайи ловушку на перевале. Другого способа остановить Салтайю и помешать ей воссоединиться со Стралгом я не видела. И я честно верила, что в конечном счете хороших людей погибнет меньше. — Фабия пожала плечами, сожалея, что не может прочитать мысли мужа. — Больше я никого не убью. Конечно, если мне или тем, кого я люблю, не будет угрожать опасность.

— Ты поклоняешься Злой богине, — сказал Марно Кавотти.

— Она старейшая и величайшая из всех богинь. Она Мать Лжи, поскольку все мы лжем о смерти. Мы боимся смерти, а потому лжем о ней. Мы говорим, что человек вернулся во Чрево, перешел за Вуаль или пирует в залах Веру. Как будто нам что-то об этом известно! На самом деле мы ничего не знаем.

— Ты поклялась служить Злой богине! — повторил Кавотти.