Мать демонов

Привычный к битвам на просторах пустыни, голос Гаррана звенел под сводами, разносясь по залу. Ильхат был выше наместника и роскошней одет, но казался ребенком перед выложенной подушками глыбой трона. Дженна жалела, что не может хотя бы обменяться взглядами с сыном, только чувствовала спиной его волнение.

— Даровать титул… — задумчиво повторил наместник. — За какие дела? Твой дед получил титул от Царя Царей, это так. Но он был хлыстом в армии лучезарного и сражался против псов пустыни. За какие заслуги даровать титул мальчишке?

Есть оборот «стоял ни жив, ни мертв» — впервые Дженна поняла, что слова не лгут. Ее тело не принадлежало ей, и взгляд, направленный на наместника, застекленел, как у мертвой.

— За заслуги души, — ответил Гарран. Он тоже боится, вдруг поняла Дженна. — Мое сердце тянется к нему, как к сыну. В священной книге богов сказано: «Не разделяй цепями рабов своих и не возводи преград для семьи, ибо не людям возводить стены там, где их не поставили боги». Мы все твои рабы, достойный, рабы Царя Царей в твоем лице. В твои руки я отдаю судьбу юноши.

Наместник молчал. Так долго, что Дженна думала, он уже не ответит. Думала, им нужно отступить в сторону и освободить дорогу следующему просителю.

— Пусть будет так, как ты говоришь, — наконец разлепил губы наместник. — Этот юноша не совершил ничего, что дало бы ему вельможное имя. Я нарекаю его Рамлаад Уси́р, в честь Мертвого бога, в праздник которого он родился заново.

Потеряв к Гаррану интерес, он взмахнул рукой, отсылая их прочь. В свете факелов блеснули пожелтевшие от старости ногти.

Дженна смогла заговорить с мужем лишь когда они остались наедине в полутьме паланкина. В других носилках ехал Рами, больше обескураженный, чем обрадованный переменой.

— Ты рисковал, — без предисловий сказала женщина. Ильхат откровенно любовался ею, на его губах застыла глупая улыбка, как у впервые влюбившегося мальчишки.

— Но ты ведь этого хотела? — его ухмылка стала чуть шире. Дженна заставила себя улыбнуться в ответ:

— Не хотела. Я… я не смела о таком мечтать. Я надеялась, что Рами станет благородным… потом. Когда-нибудь. Когда заслужит титул в поместье вельможи.

Мимо проплывали городские огни: огромные, полные подожженным маслом чаши по ночам освещали холм Основателя. Каждый раз, как носилки миновали очередную, по занавесям ползли причудливые тени. Они подбирались к Дженне и вновь растворялись в локте от нее.

— Теперь ты веришь, что я сделал тебя женой не ради денег? — внезапно спросил Гарран.

Дженне стоило труда не измениться в лице. Боги, неужели он в самом деле надеялся? Она подалась вперед и поцеловала воздух возле его губ.

— Дурачок, я никогда так не думала!

Наступило молчание.

— Иногда мне кажется, ты способна убить меня ради сына, — наконец подал голос Ильхат. Дженна смотрела на него несколько мгновений, а потом рассмеялась.

— Хорошая мать сделает для ребенка что угодно. Я для него как богиня. Сейчас, пока он молод, я создаю целый мир, леплю его душу. Для бога ни одна жертва не может быть слишком большой.

На сей раз молчание тянулось дольше.

— Теперь нужно возвращать деньги заемщиков, — она попыталась отвлечь Ильхата от неприятных мыслей. — Держу пари, почти все попробуют доказать, что расплатились с Картхисом незадолго до его смерти.

Гарран покачал головой.

— Деньги твои, — он замялся на мгновение, — но я бы пока повременил. Ты сама видела: мое положение не так высоко. Золото поможет Рами подняться на пару ступеней. Мне эти игры не очень даются, так пусть похлопочут те, кто задолжал Картхису.

— Я не смогу, — после недолгого молчания Дженна покачала головой. — Да, это было бы хорошо для Рами, но я не сумею.

— О, предоставь это мне! — Гарран вновь улыбнулся, только на сей раз улыбка получилась кривой и недоброй. — Я найду подход. Может, я воин, а не торговец, но за моей спиной городская дружина.

Дженна поежилась от долетевшего с реки ветерка. Потом придвинулась ближе к Ильхату и устроилась в кольце его рук.

* * *

— Говоришь, уезжает? — переспросила женщина. — Почему ты только теперь сказала?

Служанка отступила на шажок назад.

— Вы не спрашивали, госпожа. Я думала, вы знаете…

— Думают те, кто для этого предназначен, — оборвала ее Дженна. — В следующий раз вместо того, чтобы думать, просто говори все, что знаешь о моем муже! Ясно?

Служанка кивнула и услужливо залепетала.

— Куда он поехал? — Дженна попыталась застегнуть платье сама, но проклятый крючок не доставал до петельки. С прошлого лета платье словно ушили.

— Не знаю точно, госпожа. Но я слышала разговоры. Будто бы охота с солдатами дружины. Вроде бы… они вроде собирались охотиться на крокодилов в дельте.

Сжав кулаки, чтобы не отвесить пощечину, Дженна отвернулась к окну. За террасами холма Основателя, за кварталом торговцев, что жирной змеей протянулся вдоль реки, лежал Мышиный предел: лабиринт крестьянских лачуг и узких извилистых улиц. За ним, почти у самого горизонта, где река соединялась с морем, бурым полем разостлались заросли тростника.