Мать (CИ)

- Слушай, а у тебя старой "Пионерки" нет? - спросил он. - С "Планетой пять - четыре".

- Не, я тогда не выписывал. Да и сейчас бы не стал, если б не Маргарита.

В классе литературы звенел голос Маринки Зуевой. Встряхивая русыми кудрями, она показывала подружкам новинку, которую мать привезла из Благовещенска.

- Гороскоп. Китайский календарь. Смотря когда ты родился, такой у тебя знак.

Гороскоп был тоненькой серебристой книжечкой с диковинными рисунками, выведенными на фоне созвездий. Пахомов сунулся было меж девичьих плеч, но его тут же оттеснили - он только успел заметить русалку с распущенными волосами и кентавра с луком. Маринка, листая брошюрку, сыпала таинственными словами: "Дева", "Овен", "Козерог".

Вошла учительница литературы - молодая, улыбчивая, с короткими чёрными волосами. Начала просматривать у себя на столе классный журнал, но отвлеклась на Зимина, который, усевшись на переднюю парту, деловито рассказывал, как вместе с друзьями вызывал намедни духов.

- В общем, вызвали мы Нострадамуса. Спросили про Третью мировую. А ещё про инопланетян. Ну, он, короче, сказал, что через сто лет освоим Солнечную систему. Третьей мировой не будет. А инопланетяне, говорит, уже на Земле. Вы их просто не видите...

Учительница подошла к сгрудившимся вокруг Зимина ученикам, тоже стала слушать. Зимин подбоченился, польщённый её внимание, заблестел глазами.

- А ещё мы спросили про Ленина: будет ли второй такой человек в двадцать первом веке? В общем, будет.

Прозвенел звонок, и учительница, спохватившись, отошла к доске. Взяв желтоватый огрызок мела, торопливо вывела большими буквами: "Александр Трифонович Твардовский. Ленин и печник".

Маргарита Николаевна обвела притихший класс холодным взглядом, дожидаясь тишины, и промолвила:

- Итак, в апреле будет разыграна путёвка в болгарский пионерлагерь. От нашей школы поедет один ученик. Мы устроим конкурс, в котором проверим ваши знания об этой стране. Все, кто хочет участвовать, завтра запишитесь у Ковалёвой, - она кивнула в сторону председателя совета отряда. - А ты, Лена, передашь список мне. Всё, свободны.

Пахомов оцепенел. Не ослышался ли он? Путёвка в Болгарию? В другую страну? Да это же как на другую планету! Из его родственников за границей был только дядя Женя - два года отслужил в Венгрии. Потом рассказывал, что у них там продают отдельно куриные ноги и крылья. Очень он был поражён этим фактом. Привёз оттуда разного шматья, а Пахомову подарил коробку югославских конфет. Конфеты были приторные, холодили рот, и Пахомов долго удивлялся, почему они такие невкусные - зарубежные ведь!

- Я запишусь, - сказал он Белякову, когда они вышли из школы. - А ты?

- Не, - покачал тот головой. - Буду лазер собирать. Не хочу отвлекаться.

- А чего тут отвлекаться?

- А ты думаешь, записался и всё? Надо ж готовиться. Фиг знает, что там спросят, на этом конкурсе.

Пахомов задумался.

- Ну а как ты соберёшь этот лазер? По-твоему, это так просто?

- А чего сложного-то? Я почитал в "Энциклопедии техники". Можно двумя способами: как гиперболоид - собрать луч от источника на зеркальной поверхности - и настоящий, с кристаллом. Этот кристалл облучается вспышкой и пускает луч, а с другого торца стоит зеркало. Я уже и конденсаторы начал искать, чтобы подавать напряжение на лампочки. Можно ещё от солнца запитывать, если конденсатор на основе германия. Спилить у него верх корпуса - пойдёт ток...

Пахомов слушал краем уха, не вникая в смысл. К механизмам он всегда был равнодушен, хотя, как и многие, выписывал журнал "Юный техник" (там печатали фантастику). Голова его была забита Болгарией. Подумать только - путешествие за границу! Не сон ли это?

Он Болгарии он знал только то, что там есть море и Тодор Живков. В новостях иногда сообщали, что Живков "посетил Москву в дружественным визитом", причём, неизменно указывались все, кто встречал его в аэропорту. Пахомов не помнил их имён, кроме одного, которое всегда шло последним и почему-то произносилось целиком: "Эдуард Амбросьевич Шеварнадзе".

Расставшись с Беляковым на углу Школьной и Северной, он помчался домой, бросил там ранец и, не переодеваясь, ринулся на работу к матери - поделиться новостью. Мать работала в старом двухэтажном бараке с металлической табличкой у входа: "Южно-якутская геологоразведочная экспедиция". Путь туда занимал полчаса, но Пахомов проделал его за двадцать минут. Прибежал распаренный, взлетел по продавленным деревянным ступенькам.

- Мама!

Две тётки, сидевшие за соседними столами, подняли на него глаза. В комнате висел запах картона и пыли. Через стену доносился резкий мужской голос:

- А вы ему так и скажите! Нет, мне этого говорить не надо. Я это и без вас знаю. А вот ему - скажите. Что? Да, именно так, слово в слово...

Матери в комнате не оказалось. Пахомов в растерянности обернулся к тёткам.

- Мама вышла, - пояснила одна из них, рыхлая, с ярко накрашенными губами. - Сейчас вернётся. Ты посиди, подожди.