Мастерская несбывшихся грез

Хозяином корабля был турок в чалме, который хвастался что является одним из прямых наследников Пророка. Наверное, поэтому офицеры относились к нему почти с благоговейным почтением. Наоборот, наемники имели обычай смеяться над его спесью, как только он оборачивался к ним спиной. Андреа и я оказались в обществе этих людей, которые очень быстро стали считать нас своими благодаря обходительности моего приятеля, сумевшего расположить их к себе, показав им несколько цирковых фокусов, рассчитанных на ловкость рук, и рассказывая им истории о женщинах, от которых покраснел бы и дракон, пронзенный копьем святого Георгия. Послушать его, так он прелюбодейничал со всеми девушками на Аппенинском полуострове и делал это так изобретательно, что даже греки были им посрамлены. Именно в этой компании я научился играть в триктрак, который они называли «тавла», и в шахматы, называвшиеся здесь «сатранч». Но должен признаться, что если Андреа был в этих играх непобедим, то я почти всегда проигрывал. Моя мысль оставалась прикованной к лестнице, по которой вечно спускалась Николозия, не удостаивая меня даже мимолетным взглядом. Пользуясь моей невнимательностью, мои партнеры с легкостью плутовали, требуя потом, чтобы я отрабатывал свой проигрыш, моя палубу или готовя манную кашу, что с помощью постоянных пинков под зад я научился делать довольно сносно.

В бухту Золотой Рог мы вошли в тот утренний час, когда прозрачная чистота воды сливается с пунцовым сиянием неба. Ослепительная красота и безмятежное спокойствие, царившие здесь, так меня поразили, что я долго любовался ими, погруженный в глубокие размышления. Возможно ли, чтобы люди, живущие посреди такой природы, были плохими? Между тем, пока мы приближались к порту, на берегу и на море я заметил некоторое оживление, к причалу двигались толпы людей, которых ставало все больше, и все показывали рукой в нашем направлении.

Заключенная между холмами Стамбула и Галаты гавань защищена от ветров так надежно, что, казалось, будто мы вошли в озеро. Однако здесь повсюду кипит жизнь и деятельность. Многочисленные корабли, окруженные великим множеством лодок, сгружают товары, а рядом вздымает ввысь свои стены арсенал Мехмета Завоевателя, под которыми стоит военный флот, около двух десятков высоких мачт над красными и черными корпусами кораблей, готовых в любую минуту поднять якоря.

– Прекрати мечтать, – посоветовал мне Андреа. – За этими стенами расположена каторга Великого Властелина. Никто оттуда не может выбраться. Если туда попадет птица, она уже никогда не вылетит наружу. Пол там выстелен мраморными плитами, уложенными так плотно, что прорыть оттуда подземный ход невозможно. Я не знаю, какая судьба нам уготовлена, но поверь мне, в наших интересах воспользоваться сумятицей выгрузки, чтобы улизнуть. В Галате полно таверен, где такие бездельники, как ты и я, легко сумеют прокормиться и выжить.

Мы подошли к причалу. Громадная толпа встречала корсарский корабль, шумно выражая свою радость. Среди множества просто крикливых зевак были и купцы, готовые купить что-нибудь из награбленного добра, и государственные чиновники, в чьи обязанности входило устанавливать налог на совершаемые сделки, и выгрузчики с голыми и блестящими от какого-то смазочного жира торсами, и яны-часы в полной парадной форме, с ятаганами за поясом. Не приходилось сомневаться, что среди этих людей были и работорговцы. Поэтому, оставив своих товарищей по несчастью, мы проскользнули вдоль веревки, предназначенной для взвешивания мешков, и смешались с толпой, делая вид что помогаем перетаскивать тюки зерна на близлежащий склад.

Так начались три года моего пребывания в стране оттоманских турков. Если бы не находчивость моего товарища, я, конечно же, был бы отправлен на каторгу Великого Властелина, где печально окончил бы свои дни. Но меня ожидали совершенно другие приключения. Оставляя Венецию, я естественно, не смог взять ничего из личных вещей. Но образ Николозии был тем, чего мне недоставало больше всего. Поэтому, постоянно вызывая его в памяти, я нарисовал еще несколько портретов любимой, которые на этот раз мне пришлось оставить на турецком корабле. Каково же было мое удивление, когда через два месяца после нашего прибытия, я узнал, что капудан-паша, великий адмирал империи, разыскивает девушку, изображенную на рисунке, который он купил у одного коммерсанта, а тому в свою очередь он достался от кого-то из корсаров.