Мастерская хирурга

Отказ от первичной хирургической обработки как основного метода предупреждения гнойного воспаления в ране при открытых переломах костей привел к тому, что, во-первых, значительно ухудшились исходы лечения этих довольно частых повреждений, а во-вторых, техникой этой трудной и ответственной операции в должной степени перестали овладевать молодые специалисты, пренебрегая тщательностью выполнения всех ее положений.

Мой доклад закончен. Прошу задавать вопросы. Вопросов много. Уж очень практически важный вопрос затронут, и каждый хочет ориентироваться в нем должным образом.

Переходим к слушанию двух диссертаций. Наш институт получил право иметь совет по присуждению ученой степени кандидата медицинских наук по специальности «ортопедия и травматология». Все диссертационные работы, которые поступают в совет, проходят предварительную защиту в моей клинике, и если работа получает одобрение, то на официальном защитном совете она обычно проходит без сучка, без задоринки. Слушаем двух диссертантов — одного из Курганского института, возглавляемого знаменитым профессором Илизаровым, второго — из Новокузнецкого государственного института усовершенствования врачей.

Процедура защиты точная, четкая, строго по ритуалу, предписанному Высшей аттестационной комиссией. Приводятся сведения о диссертанте. В течение двадцати минут диссертант излагает основные положения своей работы. Ни минутой больше. Меньше можно. По окончании доклада диссертанту задают много вопросов. Я доволен. Вопросы дельные, толковые. Диссертант дает исчерпывающие ответы, соблюдая сверхвежливость и сверхкорректность. Мне всегда смешно слышать, когда какой-либо убеленный сединами диссертант, обращаясь к моему П., называет его «глубокоуважаемый Павел Петрович». Этот самый бедняга диссертант впервые видит всех нас и, чтобы знать, как обратиться к возможному оппоненту, заранее тратит массу времени на то, чтобы запомнить имена и отчества присутствующих. Да и сам П. от такого обращения становится пунцовым. Но ничего не поделаешь. Таков ритуал предзащиты.

Вопросов больше нет. Слово предоставляется оппоненту, который тщательно изучил работу и рассказывает о ней — о том новом, полезном и нужном, что сделал диссертант, о внедрении в практическую медицину его достижений, о промахах, ошибках и неточностях, встречающихся в тексте диссертации. Все это диссертант выслушивает стоя, хотя я неоднократно предлагал ему сесть. И я хорошо понимаю его. Дважды я защищал диссертации — сначала кандидатскую, потом докторскую — и хорошо помню это состояние боязни неосторожным жестом, словом или движением нарушить сложившееся благополучие, «сглазить» процесс защиты.

Ну, раз ему легче стоять — пусть стоит!

Оппонент завершил свое выступление. По существующей процедуре диссертант скромно, но вместе с тем достаточно убедительно напомнил о своем вкладе в науку, разъяснил целый ряд затронутых оппонентом вопросов, не забыл о самокритике и горячо поблагодарил оппонента за «проделанный им большой труд и весьма ценные замечания, которые будут несомненно учтены в последующей работе». В общем все как положено. А потом выступило семь неофициальных оппонентов — тоже мои ребята. Горячо, импульсивно, уверенно. Все они оценили работу положительно, но каждый все же отметил какой-то недостаток. Надо же показать свою принципиальность и эрудицию! В общем выступили хорошо. Я с большим удовольствием слушал их.

В заключение мною была дана положительная оценка работе, и она была рекомендована к официальной защите.

Примерно в таком же духе прошло обсуждение второй диссертации, которая также была оценена положительно.

В 15.40 клиническая конференция закончена.

В 19.00 я вышел из клиники на улицу. Ровно двенадцать часов тому назад я тоже выходил на улицу — из дома на работу. А теперь возвращался домой. Официальный рабочий день на сегодня кончился. С большим удовольствием я один тихо шел по городу. Заседание научного общества врачей прошло живо и интересно. Была демонстрация больных и два научных доклада. Из моей клиники продемонстрировано семь больных с горбами, возникшими на почве болезни Бехтерева, в различные периоды их лечения — демонстрация, которая несомненно украсила бы любой форум ортопедов даже мирового класса. Я и мои помощники привыкли к этим больным, к тому, как они разительно преображаются после операции. Но, глядя на них со стороны и абстрагируясь от предшествовавшей этому большой и трудной работы, от проделанных операций, я думал, как же счастливы люди, которые после стольких страданий обретают и душевный, и физический, и несомненно интеллектуальный покой, приобретая вновь черты и облик нормального человека. И не менее счастливы мы — врачи, могущие помочь этим людям.