Мастерская хирурга

Я не мог предвидеть и предсказать, что в конечном итоге будет с Германом. Но мои действия, мое вмешательство, которое совершенно необходимо, не должно усугубить, ухудшить состояние спинного мозга, оно должно способствовать сохранению и восстановлению всего того, что в силах восстановиться! И таким вмешательством может быть только передняя декомпрессия и ни в коем случае не ламинэктомия.

Если бы я не владел операцией передней декомпрессии или попал в условия, в которых нельзя ее выполнить, я бы воздержался от оперативного лечения и ни в коем случае при тех условиях, которые травма создала у Германа, не оперировал бы его, не делал бы ламинэктомию. Я бы принял все меры к быстрейшей возможности осуществления передней декомпрессии, а пока проводил бы интенсивное медикаментозное лечение.

Герман в операционной, в наркозе. Лежит на спине. Под спину вдоль позвоночника до уровня первого грудного позвонка подложен узкий валик высотой до десяти сантиметров. Голова его откинута кзади, а подбородок повернут чуть вправо. За кости свода черепа моими помощниками наложено скелетное вытяжение, удерживающее голову Германа в заданном положении. А я мою руки. Готовлюсь к операции. Мою и думаю. Добрый друг, хороший человек, нужный людям и обществу, попал в беду. Попал в беду в тех условиях, в которых ему случается бывать почти каждый день, в условиях столь привычных, что ни он, ни все его знающие и подумать-то не могли, что с ним может случиться беда, что он лишится здоровья. До чего же следует им дорожить! От каких только случайностей порой оно зависит! Жаль Германа, жаль его родных. Трудно оперировать близкого человека.

Края раны в области передней поверхности шеи слева от дыхательного горла и гортани моими помощниками разведены в стороны. Под крючьями, отводящими наружный — левый край раны, — левая сонная артерия и левые яремные вены, блуждающий нерв и нерв диафрагмы. Каждые десять минут этот край раны будет освобождаться от тяги, чтобы дать крови свободно течь по сдавленной сонной артерии и яремной вене, иначе может нарушиться кровоснабжение левого полушария головного мозга. Под крючьями правого — срединного края раны — гортань, глотка, щитовидная и паращитовидная железы, пищевод, петля возрастного нерва. Верхним крючком оттягивается кверху верхняя щитовидная артерия, а нижним — нижняя книзу.

Вот он, поврежденный позвонок. Около него под связкой темные, неправильной формы пятна кровоизлияния. Крови, пропитывающей околопозвоночные ткани, пока немного, она не успела еще распространиться по ним. С момента повреждения прошло неполных четыре часа. Отчетливо снижена высота поврежденного позвонка, не дифференцируются смежные межпозвонковые диски.

Коагулирую электроножом сегментарные сосуды выше и ниже поврежденного позвонка, а также третью пару на его уровне. Эту последнюю — на тот случай, если сосуды еще не успели затромбироваться, что обычно бывает под воздействием повреждения. Фартукообразно рассекаю переднюю продольную связку на протяжении тел трех позвонков, центральным из которых является пострадавший. Вместо тела позвонка каша из отломков кости и жидкой крови. Удаляю эту массу марлевыми шариками, костной ложкой, а более крупные — пинцетом. Часть из них удерживается разорванными фиброзными кольцами поврежденных дисков.

Чем глубже ухожу в рану, тем костное вещество сломанного тела становится более плотным. Вот и передняя поверхность заднего отломка. Она кровоточит, неровная, бугристая, цвета темной малины. Пытаюсь удалить этот фрагмент целиком. Это быстрее, менее травматично. Но мои попытки не венчаются успехом. Фрагмент подвижен, но не выводится из своего ложа. Осторожно костными кусачками уменьшаю его в размерах. Так постепенно, шаг за шагом, подхожу к его задней границе — компактной пластинке. Вот она передо мною — плотная и прочная, ушедшая кзади, в просвет позвоночного канала. Теперь только она остается внедренной в дуральный мешок и сдавливает спинной мозг.