Мастера (сборник)

Везти его придётся домой. Надо найти каких-нибудь санитаров… или рабочих? Никогда не сталкивался с организацией подобных мероприятий. Но ведь должны же быть какие-то специальные санитары? Потом придётся, насколько мне помнится, обмывать тело. Эту картину я почему-то представил с ещё большей отчётливостью, чем поход в морг. Холодный, окоченевший, неподвижный кусок плоти. Бр-р-р! Надо будет предварительно выпить. Да и сейчас не помешает.

Протянув руку за рюмкой (мы уже перешли к серьёзным мужским напиткам), я сделал два открытия. Во-первых, оказалось, что я довольно долгое время сижу, крепко зажмурив глаза. Во-вторых, после их разожмуривания в поле зрения обнаружилась вполне жизнеспособная Маша. И очи у ней горели прежним неугасимым пламенем. То ли она выпила много, то ли я, то ли оба, но зрелище было вполне впечатляющее. Эх, в других бы условиях…

– Кому что, а козлу капуста! – взревел Гарик и чего-то начал лихорадочно нажимать на мобильнике. – А ты держи его, пока не врубился!

Не врубиться был должен я, чем и занимался. На сей раз я даже не возмутился, а просто констатировал: ну вот, опять я самый тупой.

– Реанимация?! – орал тем временем Гарик, перекрывая гитариста. – Срочно проверьте больного из восьмой палаты! Что?!. Так посмотри на эти приборы, дурёха! Давай, быстренько, а то я тебе самой место в реанимации устрою! Жду!

Гарик опустил руку с телефоном и беззвучно проартикулировал в атмосферу самое длинное из известных ему ругательств. Впрочем, трубка тут же вернулась к уху.

– Почему реанимация? – попытался было встрять я, но получил в качестве ответа неприличный, хотя и малоинформативный жест.

– Маша, может, ты…

С Машей тоже было глухо: она, как любил дразнить её Гарик, «стояла в стойке»: губы – в ниточку, глаза аккомодированы на бесконечность, пальцы впились в поверхность стола. Или компенсирует, или готовится к компенсации. Кого бы это?

– Ну? – Гарик подпрыгнул на одной ноге. – А что я вам говорил?! Не, про дурёху не говорил! Послышалось! Вы самая умная и красивая… А вы уже всех вызвали, кого надо? Ну врачи там? Умница! Вот про умницу не послышалось.

Гарик начал вести себя вызывающе даже для подвыпившего хозяина казино, то есть танцевал не в такт музыке и не выпуская телефона из рук.

– Как зовут тебя, счастье моё? И какой у тебя телефон? Домашний-домашний. С меня бутылка и ещё чего-нибудь. Беги, радость моя! И, если что, свой номер я вам оставлял!

Гарик схлопнул мобильник и от полноты чувств чуть было не ущипнул официантку за соответствующее место, но столкнувшись взглядом с Машей, отчего-то передумал. Вместо этого медленно сел за столик, аккуратно налил рюмку и торжественно произнёс:

– 806-96-41.

– Гарик, может, хватит выделываться? – я пытался разозлиться, но не мог: сознавал, что произошла большая радость. Такая большая, что даже Николаич… Оп-па! Я-таки действительно кретин!

– Так он живой! – я почувствовал, что пришла моя очередь подскакивать и вести себя вызывающе. – Что ж ты врал-то?..

– Уж мне-то мог сказать, сволочь! – прошипела Маша сквозь зубы. Хотя злоба у неё на сей раз получалась не очень. – И перестаньте орать: люди смотрят!

Соседи, в самом деле, уже перестали коситься и перешли к откровенному разглядыванию группы из трёх ненормальных.

– Не отвлекайтесь, мадемуазель, – тем временем парировал Гарик, – а то наш любимый мастер сглаза (кивок в мою сторону) как поднял человека со смертного одра, так его и уложит.

Маша повернулась ко мне с неожиданным для нёс смущением:

– Андрюша, а давай ты постараешься о чем-нибудь постороннем подумать, а? Я тебя сейчас не удержу.

Не думать о зелёной обезьяне. Спасибо за совет. Николаич жив! О чём сейчас ещё можно думать?!

– А знаешь, что такое 806-96-41? – невинно поинтересовался Гарик, как будто… то есть на самом деле прочитав мои мысли. – Это номер телефона одной медсестрички с приятным голосом. Кстати, раз уж похоронами тебе заниматься не придётся, может, сводишь её завтра куда-нибудь?

Да уж, наверняка будет поинтереснее, чем похороны. Хорошо бы блондиночка. Не толстая. И не слишком высокая. У меня, хм… комплекс. Надо у Гарика денег одолжить. Потом заедем ко мне… Стоп! Чего я делаю? Сглажу ведь все к чёртовой бабушке! Я умоляюще обернулся к Маше, но та своим расслабленным видом показывала, что не собирается тратить силы на компенсацию всяких глупостей.

Все эгоисты. Особенно женщины.

Я выпил ещё рюмку водки.

15

Следующее утро прошло гораздо легче, чем можно было предположить. Вот что значит качественные продукты! И водку с вином мешали, и коньяком, по-моему, догонялись – а все равно встали бодрые и весёлые. Хотя и с лёгким звоном в голове.

Подробностей ночного рассказа Гарика я уже, конечно, не помнил, но самое главное – Николаича после событий в казино всё-таки увезли в реанимацию, а не в судмедэкспертизу, как нам объявил «этот вонючий подонок» (Маша, из неизданного).