Мастера и шедевры. Том 2

Как жадно впитывал он в себя пение весенних вод, шорох берез, грачиный грай!

Как чутко слышало его сердце разговор молодого месяца и звезд, трубные звуки утренней зари, тихую беседу ивы с рекою!

Он рано прикоснулся к прекрасному.

Ему открылось все колдовство простого, будничного, он узнал радость познания красоты.

Пройдет много лет, выпадет на долю Алексея много испытаний, прежде чем накопленное еще в юности богатство души найдет выход в творениях простых и волшебных… Но это все очень далеко.

А пока суровый отец, открыв пристрастие сына к рисованию, жестоко наказывал его.

Сын изгнан на холодный чердак, где упрямо рисует, рисует, рисует.

… Зябкое утро. На Яузе гнилой туман.

Алеша торопливо вышел из дому.

Скользит под ногами мерзлая булыга.

Морозит. Алексей шагает по Солянке.

Долговязый, нескладный, с большим свертком под мышкой. Пасмурно.

В серой мгле тускло подмигивают фонари.

— Эй, вьюноша, — хрипит торговка снедью, — иди, на грош горла отрежу.

Алеша улыбается и убыстряет шаг.

Пахучий пар валом валит из распахнутых дверей кабака. Багровые блики горят в черных лужах.

В густом тумане бродят босяки и нищие.

Галдят извозчики, горланят торговки студнем, ливером, рваниной.

К концу лета на Волге.

Думал ли четырнадцатилетний Саврасов, что через полвека он, прославленный художник, академик, но уже позабытый и одинокий, будет толкаться с этими босяками и нищими по Солянке и Хитровке?..

Китай-город. Белые древние стены.

Никольские ворота. Лавочки, лавочки, лавочки… Каких только диковинок не сыщешь тут! Яркие лубки с пожаром Москвы и гравированные портреты генералов с нафабренными усами. Тут же рядом Василиса Прекрасная и Еруслан Лазаревич и сотни пестрых картин, малеванных масляной краской.

Вот и знакомая лавка.

Алексей неспешно разворачивает сверток. Лавочник пересчитывает картины. «Извержение Везувия», «Восход», «Закат солнца на море»… всего двенадцать.

— Шесть рублей за дюжину, — осклабясь, цедит торгаш.

Алеша спешит домой. Он несет выручку.

Он горд.

Хотя знает цену ходовому товару. Он просто хочет доказать родителям доходность своей профессии.

Но его ждут грозный отец и холодный чердак.

Скоро друзья, чуть ли не с полицией, спасут Алешу от мерзлого чердака и устроят его в Училище живописи.

Так начинал Саврасов тернистый путь в искусстве.

… Промелькнули годы учения. Добрые наставления Карла Рабуса, преподавателя живописи. Бесконечные копии с классических оригиналов. Компоновка романтических сюжетных пейзажей. Изучение техники. Штудии, штудии.

А как же с тем запасом душевных замет, которым владел Алексей Саврасов с детства? Они были почти не тронуты.

Слишком далека была академическая школа от каждодневного бытия, от живой природы.

В 1850 году молодой Саврасов получает звание неклассного художника. Он многое умеет.

Одна из первых работ вне школы, написанная в 1851 году, — большая картина «Вид на Кремль в ненастную погоду».

Пейзаж романтический. Налицо все атрибуты «возвышенного» стиля первой половины XIX века. Бурное небо, гонимые порывом ветра облака. Пышные кроны деревьев, убогий шалаш. В общем, холст наполнен весьма банальными деталями, обычными для полотен романтиков.

Ранняя весна. Половодье.

Но что волнует нас и заставляет все пристальней вглядываться в картину молодого художника — это Кремль.

Древний, белокаменный.

Как сказочный корабль, расправив белые паруса храмов, горделиво и неспешно приплыл он к зеленым берегам Москвы-реки и бросил на реку серебряные отсветы.

Так тривиальный романтический мотив получил новое звучание. Двадцатилетний художник остро чувствовал красоту, но еще робко подходил к своей, саврасовской» теме.

«Степь днем». Этот пейзаж — новое слово в живописи. Лучезарное, широкое приволье напоено светом и радостью. Бескрайние дали тают в жарком мареве. Где-то в голубой выси вьется жаворонок.

Это был стихийный, интуитивный пленэризм. Казалось, что вот-вот наблюдения, труд и духовная одержимость художника дадут плоды самого высокого качества.

Саврасов окончательно найдет себя — Саврасова.

Но судьбе угодно было распорядиться по-другому.

В 1854 году президент императорской Академии художеств великая княгиня Мария Николаевна посетила Москву.

Она удостоила своим вниманием Училище живописи, ваяния и зодчества и заметила талант Алексея Саврасова.

Засим последовало милостивое приглашение, читай — приказ, немедля ехать в Петербург, а оттуда в окрестности Ораниенбаума и Петергофа, где располагались владения ее высочества.

Далее все пошло как в сказке.

Молодой мастер приступил к выполнению высокого заказа — запечатлеть «виды» дач на берегу Финского залива.

На годичной выставке Академии художеств в октябре 1854 года были экспонированы два полотна Саврасова — «Вид в окрестностях Ораниенбаума» и «Морской берег в окрестностях Ораниенбаума».

Стоит ли говорить, что эти работы понравились Марии Николаевне?

И поэтому…