Мастера и шедевры. т. I

Делакруа говорил Эдуарду Мане: «Надо видеть Рубенса, надо Рубенсом проникнуться, надо Рубенса копировать, ибо Рубенс — бог».

Вершина творчества последних лет жизни художника — картина «Шубка» из собрания Венского музея. Возможно, художник не задавался целью специально писать портрет жены. Он, видимо, создан всего лишь в перерывах, когда Елена Фоурмен отдыхала от утомительного позирования. Полная раскованность, непринужденность позы и помогли создать шедевр.

Рубенс переживает самую счастливую пору своей жизни, он счастлив так, как только может быть счастлив смертный.

Но недуг, много лет терзавший художника, властно заявляет о себе. Приступы ревматизма резко участились, страдания стали невыносимыми.

Двадцать седьмого мая 1640 года Рубенс составляет завещание. 29 мая нечеловеческие боли истощают его силы. У изголовья художника молодая жена. Беременная, она вдвойне беспомощна. Сутки продолжается сражение Рубенса со смертью. Сердце не выдерживает. Днем 30 мая 1640 года великого художника не стало.

В приходских книгах значилось: «2 июня была отслужена заупокойная месса Петеру Паулю Рубенсу… Тело сопровождал хор церкви Богоматери и 60 факельщиков, причем факелы были украшены крестами из красного шелка…»

Он умер.

Наследники быстро распродали работы художника, часть которых была приобретена Людовиком XIV…

Энциклопедическая натура Рубенса феноменальна. Славнейший живописец своего времени, эрудит, блестящий дипломат и в довершение всего ученый-антиквар, он умел не только ценить и приобретать, но и удачно продавать свои коллекции.

Три грации.

Его искусство вести ажурную, а порою весьма опасную игру с самыми представительными государственными деятелями эпохи, его макиавеллизм достойны удивления. В нем поразительно сочетался гениальный художник с деловым человеком, взлеты таланта с весьма ординарными заботами купца. Калейдоскопическая ткань его карьеры дипломата с бесконечными странствиями, со сложным переплетением интриг, удач и поражений великолепно уживались в нем с поистине вулканической энергией творца. Любой, изучая его наследие, поразится масштабности созданного Рубенсом.

Рубенс умел находить к давно известному, порой банальному сюжету ему одному ведомый ключ, и под прикосновением его кисти история сразу озарялась волшебным светом неисчерпаемой фантазии, порой, правда, окрашенной легкой улыбкой все знающего и много повидавшего человека. Самыми драгоценными в наследии Рубенса стали картины, в которых художник свободно и увлеченно, порой используя мифологические или библейские сюжеты, пишет своих любимых, пишет саму жизнь.

Ученики. Это слово звучит особенно, когда мы вспоминаем имена его помощников — Ван Дейка, Иорданса, Снайдерса. Но, кроме этих, по существу, соратников Рубенса, были десятки ныне забытых художников, помогавших выпускать огромную по количеству продукцию «фирмы «Рубенс»». Собрания мира заполнены подобного рода картинами, где сам автор, создав эскиз, лишь проходил в конце готовый холст. Размах поставленного дела (более двух тысяч картин), уровень выучки и мастерства его помощников создали Рубенсу мировую славу.

Но не за это ценим мы сегодня Рубенса. Художник в течение своего долгого творческого пути, а особенно в поздний период, создал произведения, в которых с особенной, ему одному присущей жизнерадостной мощью воспел бытие, воспел жизнь.

И глядя сегодня на картины великого художника, мы с особенной остротой вспоминаем слова Крамского: «Говоря по правде, мы лепечем. Вот старые мастера говорили».

«ПОРТРЕТ КАМЕРИСТКИ»

Женщина… Вечная Ева. Она вошла в мир искусства в незапамятные времена, когда одетый в шкуры неведомый мастер начертал на каменной стене пещеры древний лик праматери. Художник античности первый изваял из девственной глыбы мрамора Афродиту. Задолго до него на Востоке были созданы мудрые прекрасные богини Индии и Египта.

Летели века. Гасли далекие светила. Рушились царства. Но все ярче и ярче загорались земные звезды прекрасного. Ни ярость варваров, ни лютый вандализм не могли погасить огня человеческого духа, извечного стремления к красоте.

Красота. Я написал это слово и вдруг ощутил строгий, немного печальный взор поклонника абстракций, одного из тех, кто полагает, что певцы красоты — Леонардо и Рафаэль, Тициан и Рубенс, Мане и Ренуар — лишь дали дальние и никакого касания к искусству нашего стремительного XX века не имеют. Не стану спорить. Но свято верую, что, пока существует голубое небо, восходы и закаты, пока бьется человеческое сердце и властвует любовь, пока живет наша добрая планета Земля, населенная людьми, а не роботами, до тех пор в душе человека будет жить мечта о красоте. Да простят меня великодушно за это невольное отступление. Итак…