Мастера государственной измены

В 1785 же, помнится, году или прежде, верно не помню, по полученному через барона Шредера дозволению принят в орден под мое начальство студент Багрянский, который после 1786 года отправлен в Лейпциг для окончания медицинских наук и получения докторского градуса на нашем содержании. В сие же, помнится, время принят в орден Лопухиным профессор Чеботарев под его начальство, помнится, что в сем же году, в начале или конце 1784-го, по знакомству Ключарева с премьер-майором Походяшиным Григорьем Максимовичем по приезде его в Москву, как старый масон, принятый Розенбергом или иным, верно не помню, познакомился со всеми нами по собственному его исканию, в другой же, помнится, его приезд в Москву принят он был у нас в теоретический градус, только не помню, и был знаком со всеми нашими равно.

В 1786 году все масонские ложи, сколько их было с нами в связи, уничтожены, и собрания быть совсем перестали, и члены из нашего знакомства вышли, так что мы уже с ними ни в каком знакомстве не были, и они нас оставили. В начале того же года барон Шредер, быв недоволен мною за то, что я по беспрестанным почти моим болезненным припадкам и по типографским делам и заботам давно не делал собраний с порученными моему начальству, и, подозревая меня в холодности и нехотении, взял из-под моего начальства (под тем видом, что он сам с ними будет упражняться) Тургенева, Кутузова, Гамалея; Чулкова в Москве тогда не было, у меня же остались Багрянский, находившийся в Лейпциге, и брат мой; и я, кажется, в половине 1785 года никаких собраний не имел. В конце, кажется, сего 1786 года объявил барон Шредер, что он получил приказание объявить тем, у кого есть другие под начальством, чтобы прервать с наступлением 1787 года все орденские собрания, и переписки, и сношения и отнюдь не иметь до того времени, пока дано будет знать, что и исполнено так называемое молчание, или бездействие, по причине великого распространения и пронырств иллюминатов, причем было еще сильное подтверждение об осторожности и закрытии себя от иллюминатов, сие бездействие еще и до ныне продолжалось. Сверх сего объявил он, что позволено прислать одного из членов, дабы русский, узнав все сам на месте и наставлен будучи в орденских управлениях, мог заменить место иностранных двух и бывших у нас, то есть профессора Шварца и барона Шредера, и чтобы впредь отнять от нас всякое подозрение, но только чтобы прислать такого, который бы хорошо знал немецкий язык, что после, когда позволено будет начать упражнения и переписку, мог оную хорошо вести, и чтобы притом был такой, который бы был в удостоверенности у других. К сему назначили Кутузова. В начале 1787 года, помнится, барон Шредер и Кутузов поехали в Берлин. Переписку с берлинскими имели сначала Шварц, после Шредер, а с того времени, как Кутузов находится в Берлине, переписку с ним ведет кн. Николай Нитикич Трубецкой, а я с ним переписки не имел, кроме двух, кажется, дружеских писем, в которых он изъявил свое неудовольствие о том, что я не пишу и его забыл, на которое и я также двумя ответствовал и извинялся, что почти всегдашние мои болезненные припадки и хлопоты по делам препятствуют мне с ним иметь переписку, Ив. Вл. Лопухин и Тургенев, кажется, ведут с ним порядочную переписку; с того времени я всякий год большую часть времени проживал в деревне, а последние почти три года безвыездно жил я в деревне по причине весьма усилившихся моих болезненных припадков и слабости здоровья, а в Москве, кроме прошедшей зимы, во все почти три года в разные времена едва ли с месяц был. При отъезде Кутузова дано ему наставление, что он ежели хотя малейше приметит, что связь нашу орденскую захотят употребить к политическим видам, то чтобы тотчас из Берлина выехал.

Дополнения к пункту 3.

А. Знатные особы, о которых я упомянул, которых могу вспомнить, были следующие:

е. в. п. Иван Перфильевич Елагин, е. с. граф Никита Иванович Панин, е. с. граф Роман Ларионович Воронцов, е. п. Алексей Логино-вич Щербачев, е. п. Степан Васильевич Перфильев, е. п. Алексей Андреевич Ржевский, е. с. князь Иван Васильевич Несвицкий, е. п. Василий Ильич Бибиков, е. п. Петр Иванович Мелиссино, других же упомнить не могу.

Б. Именно ни к кому отправляемы они, Шварц и Татищев, не были, а ввиду по Рейхелеву масонству был Берлин, для того и письма написаны были без подписания всякого имени, потому что и сами не знали, а токмо по уверению Шварцеву и купца Тусеня обнадеживаны были в том, что по знакомству курляндского масона и купца Тусеня достанет он продолжение рейхелевских градусов, которых мы желали; письма же два написаны были для того, что ежели узнает Шварц, что получение актов или градусов тех зависеть будет от одного, то надписал бы того человека имя и подал письмо, на одно лицо написанное, ежели же узнает, что зависеть будет это от ложи, то надписывал бы то письмо, которое на многих. А как мы ведали, что барон Рейхель свои градусы привез с собою из Берлина, почему и препоручение наше было Шварцу искать в Берлине, что показано и на обороте сей страницы.