Мастера фэнтези 2005

— Тогда, полагаю, нам лучше лечь спать, — сказала она. — Мы обе устали и наверняка уснем, а утром сможем встать пораньше. Посмотрим, догонит ли он нас.

Когда утром они сворачивали лагерь, дождь наконец прекратился. Это что-то да значит, сказала себе Каэрита, вскочив в седло и сунув в держатель у правого стремени толстый конец посоха, который носила вместо традиционного копья. И вообще-то — она глубоко вдохнула влажный, чистый, прохладный утренний воздух — это нам на руку.

Пока они собирались в путь, она исподтишка наблюдала за Лианой. В девушке ощущалась почти болезненная готовность справиться с любыми трудностями, которые ее ожидают, хотя не вызывало сомнений, что с большинством из них она никогда прежде не сталкивалась.

Как любой из благородных Сотойя, будь то мужчина или женщина, она села в седло примерно в то же время, когда научилась ходить без посторонней помощи, и прекрасно владела навыками верховой езды. Ее жеребец, удостоившийся еще более заумного имени, чем Темная Боевая Туча, прекрасно отзывался на дружеское Сапожок, и Каэрита невольно задавалась вопросом, называют ли вообще боевых скакунов Сотойя их официальными именами. Насколько это возможно при такой сырости и грязи, Сапожок (гнедой жеребец, получивший свое прозвище из-за черных ног и белых «сапожек» на передних ногах) был безукоризненно вычищен, седло и упряжь почти сверкали. К сожалению, его всадница гораздо хуже разбиралась в других мелких хозяйственных делах, неизбежных при путешествии по дикой местности. Ну, по крайней мере, она преисполнена рвения, отметила Каэрита, и ведет себя удивительно верно для человека высокого происхождения. Поразмыслив, рыцарь начала склоняться к мысли, что в характере девочки определенно чувствуется «металл».

И лучше, чтобы так оно и было, мрачно подумала она, глядя, как Лиана проворно взлетает в седло. Каэрита не могла не уважать мотивы девушки, но один факт не вызывал у нее сомнений: та не имела — да и не могла иметь — сколько-нибудь реалистического представления о суровых переменах, которые ее ожидают. Не исключено, что, если шок не сломит девушку, новая жизнь понравится ей даже больше, чем теперешняя. Каэрита надеялась, что так и произойдет, и все же пропасть между дочерью одного из четырех самых влиятельных феодальных магнатов королевства и безымянной «девой войны», презираемой фактически всеми в том единственном мире, который она до сих нор знала, была глубже, чем обрыв за краем крепостного вала Замка Стража Холмов. Пережить это падение — ей по силам, но такой опыт может оказаться поистине сокрушительным, во всяком случае для выращенного в холе и безопасности цветка благородной женственности. И не важно, насколько старательно готовила себя Лиана к тому, что ей предстояло.

Правда, Каэрита никогда не видела смысла в этих самых «выращенных в холе и безопасности цветах благородной женственности». Может, именно поэтому она согласилась помочь девочке выбраться из ситуации, в которую загнал ее безжалостный рок? Хотелось думать, что дело обстоит именно так. А еще хотелось думать, что ею руководит долг избранницы Томанака: спасать беспомощных от преследования. Учитывая данное Лианой уничтожающее описание Ральта Черного Холма, его брак с юной девушкой воспринимался Каэритой как самая что ни на есть грубая форма преследования, а Томанак, будучи Богом Справедливости, всегда на стороне преследуемых. Кроме того, Лиана права: она имеет законное право сделать свой выбор, если сумеет добраться до Калатхи.

Обе причины достаточно весомы, размышляла Каэрита. Однако сердцем понимала, что существует еще одна, может быть, даже более глубокая. Воспоминание о тринадцатилетней сироте, которая, угодив в ловушку другой, даже более страшной жизни… отказалась смириться с приговором.

На мгновенье взгляд сапфирово-голубых глаз госпожи Каэриты стал темнее, глубже и холоднее, чем воды залива Белхадан. Однако мрачное настроение рассеялось, и она, как промокшая собака, стряхнула с себя воду воспоминаний и вгляделась в прохладное, туманное утро. Солнце расплавленным золотым шаром висело над горизонтом прямо впереди, утренний туман окутывал его, словно пар — кузнечный горн, последние облака вчерашнего дня громоздились на юге, верхушками касаясь золотистого мерцания, и быстрый северный ветер гнал их прочь. Дорога не стала менее раскисшей от грязи, однако день обещал быть прекрасным, и Каэрита почувствовала, как внутри страстно зашевелилось нетерпеливое желание. Желание отправиться в путь и снова начать действовать.

— Ты готова, леди Лиана? — спросила она.

— Да. — Лиана направила Сапожка к Тучке и рассмеялась. Каэрита удивленно посмотрела на девушку. — Мне просто кажется, что звучит естественнее, когда вы называете меня «девочка», а не «леди Лиана».

— Неужели? — фыркнула Каэрита. — Может, это во мне проснулась крестьянская девушка. С другой стороны, тебе, наверно, и впрямь стоит привыкать к недостатку почтительности.