Мастера детектива. Выпуск 10

Его будущую мать, тогда восемнадцатилетнюю горничную, соблазнил молодой сын хозяина дома, где она прислуживала. О ней и ее сыне заботились. Отец тайно посылал им деньги, чувство вины или гордости заставило его устроить мальчика в Веллингтон, обеспечивать ему хороший отдых во время каникул — с рыбалкой, верховой ездой и охотой, сделать его настоящим джентльменом пусть сомнительного происхождения. После службы в армии он без труда попал в Ведомство, и через месяц оно стало его первой любовью. Своего неизвестного отца он понимал — и только. Себя не жалел никогда. Такой привычки у него просто не было, жалость к себе не проснулась даже тогда, когда за несколько дней до свадьбы ему сообщили о гибели Вальды. Он уничтожил ее фотографии, письма, все, связанное с нею. Он не желал ничем напоминать себе о Вальде, скорбь заменил стальной верой в то, что наступит момент истины, правда откроется и позволит ему действовать.

Он считал себя приятным мужчиной, но твердым и безжалостным, полностью владел собой и лишь иногда, в интересах работы или своих собственных, выказывал Гаррисону чувства, каких вовсе не испытывал, подзуживал его и ждал дня, когда неопровержимые улики позволят ему свершить возмездие.

Тогда Джон Гримстер станет самым опасным из зверей, человеком, одержимым превосходно продуманной навязчивой идеей.

Сэр Джон Мейзерфилд знал об этой идее и в какой–то мере ей даже сочувствовал — она явилась следствием одной из считанных ошибок Ведомства. Каждому в этой организации было известно, что все ее агенты немного ненормальны. Нормальному человеку там не удержаться. Ненормальны сами требования Ведомства. Они, хотя и считались необходимыми, были бесчеловечны, что никогда открыто не признавалось. Ведомство существовало и должно было существовать, однако существовал и официальный заговор его непризнания, запутанная шарада для маскировки его истинных целей — насилия и предательства. Больше всего сэр Джон страдал оттого (впрочем, об этом никто не знал), что блестящая военная карьера по иронии судьбы привела его на пост главы Ведомства, сделала укротителем, по жестокости, коварству и вероломству не уступающим хищникам из собственного вольера. А Гримстер, так тот вообще словно тигр на арене — к нему не повернись спиной ни на миг. Однако он ведет себя лучше остальных, само Ведомство пока может гордиться им, но уже скоро (сэр Джон уверен в этом) нервная нагрузка потребует разрядки и тигра придется остановить.

А сейчас сэр Джон, время от времени улыбаясь, инструктирует Гримстера, и августовское солнце устремляет свои лучи в окно, что возвышается над рекой, они касаются стоящей на столе серебряной рамки с фотографией жены и двух сыновей главы Ведомства.

— Диллинг заключил с нами сделку на продажу собственного изобретения, — говорит он. — Смысл его вас не касается. Его описание вместе с результатами исследований состоит из двадцати с лишним страниц. Лично я считаю, что в них может быть и просто чушь. Наша задача найти бумаги и выяснить, стоят ли они чего–нибудь. Дело в том, что за день до смерти Диллинг на свой страх и риск спрятал их. Это произошло двадцать седьмого февраля нынешнего года. Девушку, Лили Стивенс, он, вероятно, брал с собой. Точно известно, что в тот день поздно вечером они вернулись домой вместе. Как выполнить задачу, вы знаете не хуже меня. Вы с девушкой уже встречались, так что должны были уже подумать об этом. Жду от вас донесений. Дело несложное, хотя одна небольшая заминка уже есть.

Гримстер рассматривает сигарету, которую сэр Джон держит точно над серединой пепельницы и аккуратно стряхивает туда пепел.

— Что, кто–то нас опередил?

Поведение этого красивого умного парня сэру Джону по душе, но он не подает виду. Жаль, что по ошибке они испортили такого зверя.

— Да. Когда ее нашли, наш парижский агент спросил, что она делала за день до смерти Диллинга. Она ответила, что провела весь день вместе с ним, никто никуда не уезжал. Мы знаем — это ложь. А что скажете вы?

Гримстер улыбнулся. Он прекрасно понимал этот тайный язык, где все говорилось без слов, все подразумевалось. Сэр Джон никак не отреагировал на догадку Гримстера, не извинился за то, что до поры скрыл противоречие от него. Все как всегда.

— Не думаю, чтобы она стала запираться, — ответил Гримстер. — Если предложить ей тысячу фунтов за правду, она расскажет все. Впрочем, не исключено, что день прошел именно так, как она говорит. Кто следил за домом? — спросил Гримстер, хотя знал, что сэр Джон не назовет имя.

— Мы допросили его. Он потерял их утром…

— А потом насочинял в отчете?

— Да. Но он видел, как они вернулись ночью.

— Интересно.

— По–моему, мы недооцениваем эту мисс Стивенс. Торопить Лили не надо, лучше побольше узнать о ее связи с Диллингом. Копайте глубже. Совершенно очевидно, что она лжет. Я хочу знать, почему, да и вообще мне нужна правда об этом деле. А главное, нужны бумаги — даже если они окажутся бесполезными. Сообщите мне, если вам что–нибудь понадобится. Делайте с девушкой что хотите.