Мастер Загадок

— Начнем сначала, — мягко предложил Хар и снова проник в сознание Моргона, а тот, застигнутый врасплох, пытался отыскать в своей памяти то, чему его научили. Снова потекли долгие часы, и снова Моргон или сражался с Харом, пытаясь уберечься от вторжения короля-волка, или нащупывал тропинку в запертый мозг Хара. Хугин сидел рядом с князем Хеда, тихий и почти незаметный, как тень. Иногда Моргон замечал, что мальчик спит, распростершись на камнях. Иногда, если Моргону удавалось ускользнуть от Хара, он, совершенно изможденный, видел фиолетовые глаза, которые смотрели прямо на него, и сквозь них видел облик тура. Потом он видел тура на том месте, где сидел Хугин, и после этого он уже не был уверен, послал ли Хугин свои мысли в его сознание или же действительно превратился в зверя. Однажды Моргон поглядел через языки пламени и увидел вместо Хара поджарого седого волка с желтыми улыбающимися глазами.

Он протер глаза ладонями, и тогда Хар, приняв собственный облик, проговорил:

— Начнем сначала.

— Нет, — прошептал Моргон, чувствуя, что ни сознание, ни тело уже не подчиняются ему. — Не могу.

— Тогда уходи.

— Нет.

Дым окутал его с ног до головы. Моргону казалось теперь, что он смотрит на себя с большого расстояния и понимает, что этот обессилевший, полуслепой человек не имеет с ним ничего общего. Хугин с Харом, кажется, переживали превращения — то они были королем и сыном волшебника, то волком и туром. Волк начал приближаться к Моргону все ближе и ближе, он кружил вокруг него, в глазах его вспыхивал и гас огонь, и вот наконец он оказался совсем рядом с князем Хеда. Моргон почувствовал, как его руки сами собой разводятся в стороны, а на ладонях проступает какой-то узор.

— Давай! — приказал волк.

Внезапно дикая боль пронзила все тело Моргона и заставила его мгновенно прийти в себя. Он открыл глаза, мигая из-за соленых слез и горького пота, застилавших их, а фиолетовые глаза тура заглянули глубоко в него. Боковым зрением он увидел сверкнувшее лезвие, надорванный крик едва не разорвал его пересохшее горло. Повернувшись, стараясь выскользнуть из облака дыма и убежать от своей неимоверной усталости, от лезвия ножа, он бросился в мир, светящийся в глазах тура.

Каменные стены растаяли, превратившись в единую линию горизонта. Он стоял один на белом снегу, прислушиваясь к ветрам, вдыхая ароматы, которые нес каждый из них. Где-то внутри себя он ощущал борьбу и хаос мыслей; ему хотелось убежать от них, он все глубже всматривался и вслушивался в спокойную тишину, которая открылась сейчас перед ним. Ветры срывались с ярко-голубого неба, неся с собой сотни оттенков и полутонов неведомых запахов, которым он неожиданно легко для себя давал названия: вода, заяц, волк, сосна, тур. Он слышал высокие прихотливые голоса ветров, он знал их силу, но чувствовал их смутно. Хаотичные испуганные голоса, от которых он убежал, ослабели, перемешиваясь с песнями ветров. Ветер проходил сквозь него, окутывал сердце, пробегал по его венам, наполнял мышцы силой и скоростью. Моргон чувствовал, что ветер этот подгоняет его, вызывает его, — и налившиеся силой, ставшие твердыми и неутомимыми мышцы его тела вдруг напряглись для того, чтобы бежать с этим ветром наперегонки.

Откуда-то перед ним возникли камни. Сбитый с толку, Моргон двинулся в поисках спасения, сознавая, что за ним наблюдают незнакомые молчаливые фигуры. Языки пламени ринулись к нему, он отпрянул назад и отвернулся. Рога его царапнули твердую землю. И тогда в нем произошла неожиданная перемена, страх исчез, и он понял, что у него есть рога. Моргон оказался в своем собственном облике, дрожа, ухватился трясущимися окровавленными руками за Хара.

Хугин открыл дверь. Слабый полуденный свет окрасил снег на пороге. Хар встал, его руки тоже слегка дрожали. Король-волк молчал, и Моргон, настолько же знакомый с сознанием Хара, насколько знал свое собственное, почувствовал, как отступает испуг и как его место занимает спокойствие. Неверными шагами он пошел к двери, оперся о косяк и с наслаждением вдыхал свежий ветер, его непослушные руки пачкали кровью рубашку и снег, но он, не замечая этого, дышал ветром, ощущая странную печаль, будто навсегда отвернулся от чего-то безымянного, что было внутри него с рождения. Хар положил руку его на плечо:

— Теперь отдохни. Хугин…

— Я знаю. Я его отведу.

— Перевяжи ему руки. Оставайся с ним. Оба — отдыхайте.

9

Когда руки Моргона зажили, Хар продолжил обучение; Моргон овладел способностью принимать облик тура на длительное время. Хугин водил его вокруг Ирье; они питались сосновыми ветками в лесах, окаймляющих Ирье, забирались на пологие скалы и углублялись в чащи Хмурой Горы, поднимающейся позади Ирье. Сначала непривычные инстинкты тура смущали Моргона, он боролся с ними, точно с глубокой водой, и вдруг оказывался стоящим полуобнаженным посреди заснеженной равнины, а Хугин обнюхивал его, и голос мальчика проникал в сознание Моргона:

«Моргон, давай побежим. Ты любишь бегать в облике тура, ты этого не боишься. Моргон, уходи с холода».