Мастер Загадок

Она больше не выходила из своей каюты до вечера. А затем подошла к борту и стояла там, глядя, как звезды сияют, точно отдаленные отражения работы ее ума.

Внезапно что-то побудило ее повернуть голову. И, покачиваясь в такт движениям корабля, она увидела, что на носу стоит, точно резная фигура, Тристан с Хеда.

5

Два дня Тристан отказывалась говорить с кем бы то ни было. Бри Корбетт, разрывавшийся между желанием доставить ее обратно и жаждой любой ценой избежать встречи с одураченным одноглазым имрисским земленаследником, ругательски ругался, а затем, уступив немой, полной упрека решимости Тристан, в растерянности вел корабль все дальше на север. По окончании этих двух дней они оставили позади Имрисское побережье. Пустынные лесные края, длинная полоса бесплодных холмов между Херуном и морем — вот и все, что они пока видели. Постепенно они успокоились. Ветер был резвым; Бри Корбетт, с лицом радостным и покрасневшим на непрерывном солнышке, не давал матросам покоя. Стражи, не привыкшие к праздности, упражнялись в метании ножа по мишени на стене рубки. Когда при внезапном крене судна летящий нож едва не перерезал канат, Бри положил конец этой забаве. Тогда стражи занялись рыбалкой, закинув в воду с кормы длинные лески. Матросы, глядя, как они перегибаются через поручень, вспоминали, как основательно входило лезвие ножа в стену рубки, и старались с ними не связываться.

После тщетных попыток задобрить Тристан, которая держалась в стороне от всех и молчала, глядя на север, Рэдерле сдалась и оставила ее в покое. Она тоже держалась особняком, читая книги Руда или играя на флейте, которую захватила из Ануйна, — на той самой, которую смастерил для нее Элийу из Хела. Как-то ближе к вечеру она сидела с флейтой на палубе, наигрывая песенки и анские придворные танцы, а также горестные баллады, которым несколько лет тому назад обучила ее Кионе. И вот Рэдерле набрела на простую и печальную мелодию, названия которой не могла вспомнить, а когда закончила играть, обнаружила, что Тристан отвернулась от поручня и наблюдает за ней.

— Это — мелодия с Хеда, — внезапно сказала она. Рэдерле положила флейту на колени и попыталась вспомнить.

— Ей меня обучил Дет.

Тристан, поколебавшись, наконец оторвалась от поручня, подошла и присела рядом с Рэдерле на теплую палубу. Ее лицо ничего не выражало. Она ничего не говорила.

Рэдерле, не сводя глаз с флейты, чуть слышно произнесла:

— Прошу тебя, попытайся понять. Когда пришла весть о смерти Моргона, это не только на Хеде восприняли как утрату, но и повсюду, ибо ему везде помогали, его везде любили, о нем везде беспокоились. Мы с Лирой и Бри просто попытались избавить остальных, а особенно твой народ, от новых страхов и тревоги — за тебя. В наше время Хед, кажется, стал особенным и весьма уязвимым местом. Мы не собирались причинять тебе вред, но не хотели, если что-то случится с тобой, снова причинить вред себе самим.

Тристан хранила молчание. Она медленно подняла голову и откинулась назад.

— Ничего со мной не случится. — С минуту она глядела на Рэдерле, затем не без робости спросила: — А ты бы вышла за Моргона?

Рэдерле скривила губы.

— Я два года ждала, когда он явится в Ануйн и попросит меня.

— Хорошо бы. Он всегда был не особенно разумен. — Она подтянула колени, уперла в них подбородок и призадумалась. — Я слышала, торговцы говорили, что он может оборачиваться зверем. Это напугало Элиарда. А ты можешь?

— Оборачиваться? Нет. — Ее руки стиснули флейту. — Нет.

— А еще они говорили… Говорили, что минувшей весной он нашел меч со звездами и убивал им. Это на него не похоже.

— Не похоже.

— Но Грим Окленд сказал, что, если бы кто-то попытался убить его, он бы стал стоять сложа руки в ожидании смерти. Я могу это понять. Это оправдано. Но… после того как арфа и меч достались ему из-за звезд у него на лице, он, казалось, больше уже не принадлежал Хеду. Казалось, он больше не может вернуться и вести себя просто, как прежде: кормить свиней, спорить с Элиардом, готовить пиво в погребе. Он был с нами, но, казалось, уже покинул нас навсегда, потому что мы больше его по-настоящему не понимали.

— Понимаю, — прошептала Рэдерле. — Я тоже что-то такое чувствовала…

— Так что… Некоторым образом… было не столь уж тяжело, когда его не стало. А что было тяжело, так это узнать… узнать, через что он прошел, прежде чем умер, и быть не в состоянии… не… — Ее голос дрогнул, она прижала сомкнутые губы к руке. Рэдерле откинула голову, уперевшись затылком в борт, следя глазами за тенью, которая перерезала палубу.

— Тристан. В Ане перемена землеправления — это нечто сложное и ошеломляющее. Говорят, это как если бы вдруг вырос третий глаз, чтобы видеть во тьме, или новое ухо, чтобы слышать творящееся под землей… А на Хеде это так?