Мастер Загадок (Мастер загадок - 1)

Так и понес он арфу в торговый зал в Толе. Купцы пробовали его пиво, проверяли качество зерна и шерсти, ели сыр и фрукты и обсуждали с Моргоном условия сделок. Грим Окленд не отходил от него и зорко наблюдал за торгом. Когда наконец обо всем договорились, Моргон отправил пустые телеги к причалу, чтобы загрузить их металлом, бочками с вином и брусками соли из копей за Кэйтнардом.

Возле причала привязали тягловых лошадей, чтобы нагрузить возы и отправить в Херун и Ан ; торговцы начали прикреплять ярлыки к мешкам с зерном и бочонкам с пивом. Неожиданно, уже ближе к полудню, по прибрежной дороге загромыхали телеги Уиндона Эймори.

Кеннон Мастер, сидевший на последней из телег, соскочил на землю и обратился к Моргону с объяснениями:

- Уиндон ещё вчера их отправил, но у одной колесо сломалось, так что возчикам пришлось его чинить у Сила Уолда - вот и застряли на всю ночь. Я их по дороге встретил. Ты сговорился насчет этой арфы?

- Почти. Послушай её.

- Моргон, ты же знаешь - я ничего в арфах не понимаю. А у тебя рот как раздавленная слива.

- Не смеши меня, - попросил Моргон. - Отвезете вы с Элиардом купцов в Акрен? Здесь они почти все закончили.

- А ты что собираешься делать?

- Лошадь куплю. И пару башмаков. Кеннон поднял брови:

- И арфу?

- Возможно. Кеннон усмехнулся :

- Хорошо. Ради тебя увезу Элиарда подальше.

Моргон спустился в трюм корабля, где на время путешествия было устроено стойло для полудюжины анских лошадей. В то время как люди складывали мешки с зерном под навес, он присматривался к великолепным животным. Там его и обнаружил один из купцов. Некоторое время они разговаривали. Моргон поглаживал пальцами гладкую шею жеребца цвета отполированного дерева. Наконец он вышел, глубоко вдыхая свежий воздух.

Большинство телег уехало; матросы устремились к торговому залу, чтобы поесть. Волны плескались о борта корабля, белая пена кружилась вокруг прочных сосновых стволов, поддерживающих причал.

Он дошел до конца пирса и сел. В отдалении, то погружаясь в воду, то снова взлетая на гребни волн, качались рыбачьи лодки из Тола; далеко за ними темной линией на горизонте лежал широко протянувшийся материк - владения Высшего.

Моргон аккуратно пристроил арфу на колене и заиграл песню жатвы отчетливый ровный ритм попадал в такт с ударами сердца. В его памяти всплыл отрывок из имрисской баллады; он, запинаясь, извлекал его из струн, когда на руки его упала тень.

Моргон поднял голову. Возле него стоял человек, которого он прежде никогда не видел, - не купец, не моряк, не земледелец... Одет он был неброско - тонкая ткань его рубашки и её темно-синий цвет, тяжелая цепочка из квадратных серебряных звеньев ровным счетом ничего не говорили Моргону о том, кем мог быть этот человек. Лицо у незнакомца было худое, немолодое, обрамленное свободно свисающими серебристыми волосами.

- Моргон с Хеда?

- Да.

- Я Дет, арфист Высшего.

У Моргона перехватило дыхание. Он дернулся было, чтобы встать, но арфист опередил его, присев на корточки, чтобы разглядеть арфу.

- Юон, - сказал он, показывая Моргону буквы, складывающиеся в имя, наполовину скрытое резными завитушками. - Он был мастером арф в Хеле триста лет назад. Сохранилось только пять арф его работы.

- Торговец сказал, что она принадлежала арфисту владетеля Кола. А ты приехал... Ты, должно быть, приехал с ними. Это твоя лошадь? Почему ты не сказал раньше, что ты здесь?

- Ты был занят, я предпочел подождать. Прошлой весной Высший велел мне поехать на Хед, чтобы выразить его печаль по случаю смерти Атола и Спринг. Но из-за суровой зимы невозможно было выехать из Исига, потом меня задержала в Имрисе осада Кэруэддина, а когда я уже собрался отплыть из Кэйтнарда, Мэтом из Ана попросил меня выполнить срочное поручение и отправиться в Ануйн. Извини, что я приехал так поздно.

- Помню твое имя, - медленно выговорил Моргон. - Отец часто рассказывал, как Дет играл на его свадьбе. - Он умолк, погрузившись в грустные воспоминания, но вскоре спохватился:

- Извини. Я хотел сказать, что ему нравилась твоя игра на арфе. Я бы тоже не отказался тебя послушать.

Арфист пристроился на пирсе и взял в руки арфу Юона.

- Что бы тебе хотелось услышать? Моргон почувствовал, как его губы невольно искривились в улыбке:

- Сыграй... Дай подумать... Ты не сыграешь то, что я тут тщетно пытался изобразить?

- "Плач по Белу и Байло".

Дет мягко тронул струны и начал старинную балладу:

- Светловолосая Белу родилась вместе с темноголовым Байло, и смерть их связала. Плачьте, плачьте о Белу, прекрасные дамы, И о Байло горюйте тоже...

Его пальцы безошибочно извлекали мелодию из сверкающих, близко расположенных друг к другу струн. Моргон слушал, застыв неподвижно, глаза его остановились на отстраненном лице арфиста. Приятный голос, искусные пальцы, натренированные до совершенства, следовали за Байло, беспомощным в превратностях своей бурной судьбы. Смерть, которой он избежал, смерть, которая следовала за ним по пятам, которая скакала позади Белу, которая бежала рядом с его конем, точно охотничья собака, - все это не только слышал сейчас Моргон, но и видел воочию.