Мастер всея Галактики

— Чуть погодя, — объяснял мне Мори, заведя в укромный уголок, подальше от ушей Стентона, — я собираюсь заставить ЕГО демонстрировать самого себя. Как раз сейчас заканчиваю инструкции для этого дела. — И он пояснил, что собирается ввести инструкции в управляющий контур Стентона. Таким образом, последний просто не сможет возражать, как это произошло в случае с бакенбардами.

Кроме конторской суеты и склок, Мори стряпал нового си — мулакра, приспособив под мастерскую гараж. И как — то раз, по — моему в четверг, мне было позволено впервые лицезреть детище праведных трудов.

— Кем это будет? — поинтересовался я, уныло обозревая ШТУКУ. ОНО состояло пока лишь из сплошной мешанины схем, переключателей и проводов. Все это хозяйство собрано на здоровенной монтажной панели. Банди был занят проверкой центрального узла — «думалки». Он всадил щуп вольтметра в самую гущу проводки, изучая показания шкалы.

— Это Авраам Линкольн.

— Ты рехнулся, парень!

— Отнюдь. Мне надо сделать нечто воистину грандиозное, чтобы потом взять с собой к Берроузу. Хочу навестить Сэма в следующем месяце.

— А, понятно, — промямлил я. — Ты мне об этом не говорил.

— Что ж, думаешь, я собираюсь втихую свинтить от тебя?

— Да нет, — отмахнулся я, — ты работу не бросишь. В конце концов, не законченная же ты сволочь…

— А мне вот кажется, что ты меня держишь за отпетого подлеца! — огрызнулся Мори.

На следующий день, после долгих угрюмых размышлений, я отыскал в справочнике телефон доктора Хорстовски. Кабинет психиатра, амбулаторно пользующего Прис, находился в одном из самых престижных районов Буаз. Я набрал номер и попросил встретиться со мной как можно скорее.

— Можно ли узнать ваши рекомендации? — осведомилась медсестра.

— Мисс Присцилла Фрауенциммер, — с отвращением выдавил я.

— Хорошо, мистер Роузен, доктор Хорстовски сможет принять вас завтра в тринадцать тридцать.

По идее, надо было сейчас мотаться, выпятив язык, в поисках новых заказчиков. Разработка маршрутов, равно как и помещение объявлений в прессе — мои прямые обязанности. Однако с тех пор, как Мори позвонил Сэму Берроузу, что — то со мной случилось…

Наверное, меня беспокоило состояние отца. С тех пор, как он увидел Стентона и обнаружил, что ЭТО — человекообразная машина, он заметно стал сдавать. Вместо того чтоб каждое утро ходить на фабрику, папа частенько оставался дома, в основном сидел, сгорбившись, в кресле перед телевизором. Когда мы с ним виделись последний раз, по лицу его блуждало странное выражение, похоже даже, он слегка повредился умом. Я сообщил об этом Мори.

— Несчастный старик! — посочувствовал тот. — Льюис, мне просто страшно говорить тебе об этом, но Джером сильно сдает.

— Я понимаю.

— Он больше не может участвовать в игре.

— Что же мне делать?

— Держи его подальше от конторских разборок. Посоветуйся с матерью и братом, вспомните, о каком хобби Джером всегда мечтал. Может, ему хотелось строить летающие модели аэропланов времен Первой мировой войны… Ради старика ты обязан подсуетиться, Льюис. Я прав, дружище?

Я кивнул.

— Здесь ведь есть и твоя доля вины, — заметил Мори. — Ты не заботился о нем должным образом. Человек с возрастом нуждается в поддержке — да, черт возьми, не о финансах речь, а именно о ДУХОВНОСТИ!

На следующий день я отправился в Буаз и в 13.20 остановил машину перед роскошным, модерновым зданием, в котором находился офис доктора Хорстовски.

Доктор встретил меня в холле. Я оказался лицом к лицу с человеком, чье телосложение весьма напоминало яйцо: круглое тело, такая же голова… Даже крохотные очки тоже оказались круглыми. Во всем его облике не было ни единой прямой линии, ни единого излома. Да и ходил он — словно бы перекатывался с места на место. Голос его был тоже каким — то округлым, плавным и мягким. Когда же мы добрались до кабинета и я уселся напротив, разглядывая доктора, то совершенно неожиданно оказалось, что его круглая физиономия украшена крепким, грубым носом. Наглым, словно клюв попугая. А в голосе мелькало тщательно замаскированное жало безграничной жестокости.

Хорстовски уселся, приготовив стопку разлинованной бумаги и ручку, скрестил ноги и начал задавать мне скучные рутинные вопросы:

— Чего вы ожидаете от нашей встречи? — спросил он чуть слышно, но вполне отчетливо.

— Моя проблема вот какого плана. Я — один из партнеров в фирме «Ассоциация САСА». Я чувствую, что мой партнер и его дочь настроены против меня и что — то замышляют за моей спиной. В особенности сильно я ощущаю, что они задались целью разрушить мою семью, особенно это касается моего пожилого отца, Джерома. Он уже недостаточно силен и здоров, чтобы вынести такое.

— Что вы имеете в виду?

— Преднамеренное и безжалостное разрушение фабрики Ро — узенов. Всю систему нашей розничной торговли в угоду безумной затее то ли во имя спасения человечества, то ли победы над русскими или чего — то в этом духе. Если честно, я даже не могу точно определить, что это такое…

— А почему не можете? — Его ручка так и поскрипывала.