Мастер времени. Офелия

– Ведь вечность проходит так быстро, – подхватила Офелия. – А ваши глаза бесстрастно глядят в мир сквозь увеличительные стёкла, Мастер. А ваши натруженные руки вдыхают в часы душу, совсем как в паротяги.

– Вы тоже верите, что у паротягов есть душа? – засмеялся Мастер. – Но это же очевидный бред. Душа есть только у людей, у живых существ.

– А если существо, как вы сказали, мертво, оно не является человеком?

– Конечно! Ведь это же так очевидно, – всплеснул руками Мастер, с долей превосходства глядя на юную попутчицу. Она же тем временем поднялась из своего кресла и одним плавным движением вдруг оказалась у его стула.

– А хотите пари, Мастер? Я уверена, что все часы таят в себе погрешность. Вот и в вашей теории есть место для ошибки. Если я вам докажу свою правоту, вы подарите мне одни из своих знаменитых часов.

– А если выиграю я? – улыбнулся Мастер, пылкая уверенность его попутчицы была именно тем, чего он уже давным-давно не встречал. Вся его жизнь была подчинена точному ходу бесстрастного времени.

– Тогда…, – Офелия на миг задумалась, но Мастер с улыбкой вдруг коснулся её руки:

– Тогда вы подарите мне свой портрет, юная леди.

– По рукам, – звонко засмеялась она и вдруг оказалась совсем рядом, так, что их лица почти соприкасались. Затем отстранилась, взяла руку Мастера и неожиданно положила на свою грудь.

– Ч-что вы делае…, – неожиданно Мастер побледнел, хотел вырвать руку, но Офелия держала ее с неженской силой. – Вы, вы…, – лепетал он, словно мальчишка.

– Тсс, – приложила она к его губам палец, – слушайте.

Но слушать было нечего. Это Мастер понял почти сразу. Бледная, словно латинский мрамор грудь не вздымалась. И привычное «тух-тух-тух» не стучало под его вдруг вспотевшей рукой:

– Как такое возможно?! Это не….

– Неправильно? Я знаю. Я живу неправильно, нарушая все законы – людские, природные и Божьи, вот уже четыреста лет. И проживу, наверное, еще столько же. Во мне как в паротяге, вопреки здравому смыслу, теплится душа. А это значит, что я выиграла наше маленькое пари. С вас, Мастер, часы.

Дрожащими руками часовщик раскрыл свой саквояж и, порывшись, извлёк изящные карманные хроно, украшенные его собственной монограммой.

– Это самый точный механизм во всей Империи, леди Офелия. Носите его всегда с собой, и, может быть, следующие четыреста лет покажутся вам не столь долгими.

– Я запомню ваши слова, Мастер, – сказала она и, приложив к губам ладонь, подула ему в лицо. Едва прохладное дыхание коснулось его кожи, сознание Мастера Времени померкло.

Придя в себя через некоторое время, он увидел опустевшее купе его попутчицы. Он выскочил в коридор и, столкнувшись с Адамом, спросил, куда делась леди, ехавшая с ним в одном купе. На что проводник ответил смущённой улыбкой и вытащил из-за пазухи маленький портрет в серебряной рамке, с обратной стороны которого старинными чернилами было выведено: «Аркадия» 1486.

Рассказ навеян песней группы Silvercast – «Часы идут».

Мастер Времени. Офелия

Паротяг, выпустив очередное облако пара, зашипел как рассерженная кобра и с трудом, казалось бы, тронулся с места. Поршни замелькали всё быстрее, будто сбрасывая полуночную дрёму, и «Бродяга Дживс» стал набирать скорость. Офелия с лёгкой улыбкой смотрела ему вслед, словно провожая старого друга, встреча с которым была радостной, а расставание неизбежным. Достав из специального кармашка на поясе миниатюрные хроно, она с удовольствием провела пальцами по изящным обводам и линиям гравировки. Полвторого ночи. Убрав хроно, Офелия поправила висящий на плече громоздкий кофр и посмотрела на неизменный саквояж, сопровождавший её в пути уже не первый год. Есть вещи в мире, что кажутся неизменными, и их утрату ни с чем нельзя сравнить. Как будто полевой хирург, походя и влив в вас крепкого бренди, оттяпал ногу или руку.

Затерянная на просторах старушки Европы станция Каппель встречала Офелию полным отсутствием людей. Обычно на вокзалах, даже небольших, творилось сущее вавилонское столпотворение: провожающие и встречающие, носильщики и кондукторы, полисмены и просто зеваки. Всех этих людей затягивало в водоворот человеческих тел, непроизвольно смешивающего их в зависимости от прибытия того или иного паротяга. Здесь было не так. Первое, что бросилось в глаза – запустение. Словно с приходом ночи люди попрятались, и даже прибытие « Бродяги Дживса» не выманило их из здания вокзала. Пожав плечами, она подняла саквояж и отправилась искать кэбмена.

Но и внутри вокзала её ждала неудача. Людей не было. В конце концов, ей всё это надоело. Офелия поставила саквояж на пол, аккуратно пристроила сверху кофр и отправилась на поиск живых. Внутри помещения её шагам вторило лёгкое эхо, что только подчёркивало заброшенность этого места. Но особой пыли не было, да и цветы в кадках были политы и не пожухли, всеми забытые. Значит, люди здесь были. По крайней мере, днём. Офелия решилась на последнее средство:

– Эй, отзовитесь! Кто-нибудь!