Мастер войны

Жестокая боль заставила его отшатнуться, но спасения не было. Карл упал навзничь, не распрямив согнутые в коленях ноги и даже не почувствовав удара спиной о каменные плиты. Тело его агонизировало. Он умирал, но последнее желание идущего на смерть священно.

«Де-бо…»

Последнее желание… последняя дорога, которую так и не прошел до конца. Потому что не захотел.

Его мозг был объят пламенем неимоверного страдания. Легкие силились и не могли достать из сомкнувшегося вокруг пекла хотя бы ничтожный глоток воздуха. Но это уже было невозможно. Сердце Карла перестало биться, сделав свой последний прощальный удар мгновение назад. Однако в этом умирающем – или уже мертвом – теле все еще жила стойкая, как сталь, и нежная, как беличья кисть, душа Бойца и Художника. И пока она жила, даже смерть была не властна над бренным телом человека, сто лет шедшего к этому дню, к этому часу, к этому – самому последнему – своему мгновению.

«Дебора!» – Самое главное не желало исчезать даже под испепеляющим дыханием смертельного огня, потому что там, где властвует Хозяйка пределов, нет места любви, но и власти ее над любовью нет тоже.

«Дебора!» – Это был крик, хотя ни один звук не сорвался с губ поверженного, но не побежденного Карла Ругера.

«Дебора!» – Это был отчаянный призыв, на который неспособно не откликнуться ни одно живое сердце.

«Дебора!!!» – это кричал не онемевший, лишенный голоса и речи, умирающий в жестоких муках человек. Это душа, бестрепетная, неотделимая от художественного чувства душа Карла Ругера тосковала о несбывшемся счастье и звала ту, которая была для него превыше всех царств ойкумены, дороже всех ее сокровищ и тайн. Казалось, в душе Карла уже не осталось никакой памяти о том, каким еще несколько мгновений назад был ее владелец, но то последнее и главное, что уже успело в ней прорасти, став содержанием и сутью, это последнее оказалось сильнее даже всемогущей Дамы Смерти.

«Дебора!»

И Дебора услышала крик его души и откликнулась на призыв. Сквозь толщу камня, казалось, навсегда отделившую его от нее, разделившую их точно так же, как смерть отделена от жизни, пришел к Карлу ответный крик ее исполненного любви и мужества сердца.

«Карл!» – Всего лишь имя человека, почти ушедшего за край. Но великая магия любви, никем непознанная и никому, кроме тех, кто пережил это чудо, неведомая, способна – на деле, а не только в песнях менестрелей – творить чудеса, перед которыми меркнут даже великие деяния богов.

«Не уходи, Карл! – молило ее сердце. – Не оставляй меня одну!»

«Прощай…»

«Постой, Карл! Не уходи!»

«Прости…»

«Никогда!» – Ее душа наполнила его опавшие легкие, и неожиданно сердце Карла робко ударило в грудь, еще само не веря тому, что удалось теперь совершить.

«Дебора! – Сквозь кровавую пелену Карл увидел ее лицо, нарисовавшееся вдруг перед его ослепшими от смертельного страдания глазами. – Дебора…»

Он увидел огромные серые глаза, в которых сияла такая неистовая вера и такая непостижимо огромная любовь, что ни жизнь, ни смерть, а только одна великая Вечность была достойна лицезреть это чудо. Карл увидел ее мягкие полные губы, шептавшие, как молитву, его имя. И всю ее, прекрасную и желанную, увидел он сейчас. Такую, какой была она сейчас – где бы ни находилась на самом деле – и такую, какой бывала в его объятиях в мгновения нежности, в миг страсти, что всегда охватывала их одновременно, как если бы не были они двумя отдельными существами, мужчиной и женщиной, а являлись одним неразделимым целым. Но одновременно Карл увидел и другое. Он увидел непролитые слезы Деборы, высохшие под нестерпимым жаром его агонии и потому навсегда оставшиеся в ее изумительных глазах, и тень, ее умирающей – навсегда, вместе с ним – улыбки.

«Если я умру, никто и никогда уже…»

Если он умрет, никто и никогда уже не увидит ни ее слез, ни улыбки, не услышит смеха, не узнает, какой неистовой любовницей и какой нежной подругой может быть великая господарка Нового Города Дебора Вольх. Все, что останется ойкумене и населяющим ее людям – это холодная и непреклонная, как жестокая боевая сталь, вдова императора Карла Яра, но вот его, Карла, Деборы в этом мире уже не будет. Никогда.

И он увидел будущее, каким оно станет без него. Он увидел смерть и опустошение, остающиеся за спинами уходящих все дальше и дальше вперед, не ведающих страха и пощады имперских легионов. Кто сказал, что Карл был единственным, кто способен остановить нашествие нойонов? Дебора Вольх оказалась великолепным вождем, настоящей императрицей, а военачальники… Что ж, и их немало отыскалось в разных концах ойкумены. Нужда находит подходящих людей даже тогда, когда кажется, что не осталось ни одного. Людо, Конрад, Август и другие, кого Карл не знал в лицо и чьих имен никогда не слышал, оказались нехудшими вождями непобедимых армий. Вот только рисунок этой войны был таким, что сердце сжало от тоски, и душа Карла содрогнулась от омерзения и ужаса.