Мастер войны

Последние слова, хоть и были произнесены с подобающей случаю иронией, несли отпечаток вполне очевидного сожаления. Выяснялось, что империя Яра оставила в его сердце и памяти более глубокий след, чем он думал до сих пор. Но Карл не испытывал по этому поводу ни раскаяния, ни удивления. Человек, как полагал он с давних пор, есть всего лишь результат своего опыта, а опыт Карла – значительный кусок его длинной жизни – был так или иначе связан с империей Евгения Яра. Так, чему же и удивляться, коль возвращение в Цейр вызывало столь сильные и отнюдь неоднозначные чувства?

Они прошли по нескольким кривым и узким улицам, освещенным лишь лунным светом, и, миновав еще один переулок, погруженный в кромешную тьму и настолько узкий, что пробираться пришлось едва ли не боком, вышли на короткую и довольно широкую улицу, освещенную уже несколькими горящими около дверей домов факелами и масляными фонарями.

– Ну, вот мы и на месте, – усмехнулся Карл. – Как видишь, кое-кто не спит даже в этом сонном городе.

– С вами хорошо путешествовать, Карл, – улыбнулся Август, открывая дверь какой-то таверны. – Могу я задать вам вопрос?

– Можешь.

Они вошли в полупустой зал – пол, усыпанный опилками, плавающие под сводчатым закопченным потолком клубы табачного дыма – огляделись, нашли пустой стол, пододвинули пару простых трехногих табуретов и сели в ожидании сонного служки, в этот поздний час уже едва переставлявшего ноги.

– Почему мы не остались во дворце? – спросил Август, начиная обстоятельно и со вкусом снаряжать трубку с длинным изогнутым мундштуком.

– Потому что я не хочу оставаться в городе до похорон Дмитрия, – ответил Карл, последовавший примеру Августа и доставший из кармана свою трубку. – И не хочу, чтобы кто-нибудь во дворце знал, когда и куда я ушел.

– Тогда почему мы не отправились обратно сразу же, как только вышли из дворца?

«Хороший вопрос, Август. Очень хороший».

– Потому что еще не время, – ответил Карл и повернулся к служке, тощему пареньку с льняными подстриженными под горшок волосами и глазами цвета пожухлой зелени, который все-таки добрался до их стола. – Принеси нам вина, парень, лучшего, какое есть у твоего хозяина. Я плачу серебром, и постарайся не обмануть наших ожиданий. Ты меня понял?

– Да, ваша светлость, – испуганно ответил мальчик, в глазах которого мгновенно появилось выражение страха, как только он увидел блеск алмазов на рукояти Убивца.

– Ну, вот и славно, – кивнул Карл, вновь оборачиваясь к Августу. – Поторопись мальчик, я не привык ждать.

– Август, – сказал он, когда мальчик опрометью (и откуда только силы взялись?) бросился выполнять заказ. – мне надо, чтобы ты сделал для меня одну вещь, не спрашивая, зачем и почему, и не возражая. Я могу на тебя рассчитывать?

Еще шесть месяцев назад, Карл такого вопроса Августу не задал бы, но, если бы все-таки решил задать, ответ Лешака был известен заранее. Август знал, его капитан никогда не попросит о таком, что не следует просить, и всегда был готов выполнить любую его просьбу, не говоря уже о приказе. Однако теперь перед Карлом сидел совсем другой человек, и отношения их за прошедшие полгода претерпели значительные изменения. Поэтому, прежде чем попросить о том, что ему теперь было нужно, следовало сначала узнать, готов ли Август по-прежнему исполнять распоряжения Карла, даже усомнившись в их правильности или правомерности.

Август молчал почти полную минуту, так и не подняв за все это время взгляда от своей трубки. Наконец она была окончательно набита, табак примят, огонь высечен, и, раскурив, Лешак посмотрел на Карла.

– Да, – сказал он, нарушая повисшее молчание. – Я выполню вашу просьбу, Карл. Но мне кажется, вы и сами понимаете, что мне будет нелегко.

– Ты знаешь, о чем пойдет речь? – В удивлении поднял бровь Карл.

– Нет, Карл, но я предполагаю, что речь может идти только о таких вещах, делать которые мне будет неприятно. Иначе вы бы не спрашивали.

«Ты прав, – согласился Карл. – Но как объяснить то, что я и сам всего лишь чувствую?»

– Ты прав, Август, – сказал он вслух. – Сейчас мы выпьем вина и немного поговорим. Потом я встану и уйду, а ты останешься здесь. Снимешь у хозяина комнату и будешь дожидаться меня. Три дня, может быть, четыре, а возможно, и неделю. Если я не вернусь через неделю, ты пойдешь во дворец и передашь князю Ливену это письмо. – Карл достал из внутреннего кармана плаща свиток, запечатанный императорской печатью, и протянул Августу. – Я не верю, что такое может случиться, но наверняка могут знать только боги, а я не бог, Август, и поэтому должен предусмотреть все.

– А как же они? – спросил Август, по-прежнему не отводя потяжелевший взгляд.

«Закономерный вопрос, – согласился Карл. – Ведь теперь у тебя есть долг не только передо мной одним».

– Если я не вернусь, они выйдут тем же путем, которым вошли, – твердо ответил он на вопрос Августа. – Мотта не станет их удерживать, они ей не нужны. А ты и князь Ливен сразу же пошлете гонцов во Флору, и к весне все они будут здесь.

– Вы просите о таком, что разобьет мое сердце.

– Я знаю, – кивнул Карл. – Но ты обещал.