Мастер убийств

Да, думал номер третий, изучая в бинокль это чудесное, но такое сердитое лицо, именно в таком разрезе должен был протекать подобный разговор. Ему стало любопытно: насколько далеко продвинулось внушение Алисии Тодд советского образа мыслей? Неужели англичанка настолько сражена любовью, что готова из-за этой русской девки предать собственную страну?

Пока, наверное, нет. Девушка наверняка действует постепенно, шаг за шагом, и думает, что у нее масса времени. Она, в принципе, не глупа: вывезла Алисию из Англии под самым носом у Интеллидженс Сервис. И на данный момент у нее были все права чувствовать себя в безопасности.

Улыбочка номера третьего превратилась в волчий оскал. На данный момент — да! Но вот уже ночью все должно перемениться. Да, он выбрал время — этой ночью! Ник с удовлетворением отметил, как Тася нетерпеливо отпрянула от массирующих ее рук и потянулась за лежащими на полотенце сигаретами. Она сунула один длинный, с серебристым фильтром цилиндрик в рот и легла, в то время как Алисия Тодд поднесла к сигарете зажигалку. На пачке Нику удалось прочитать надпись: «Тройка».

Алисия Тодд, удобно расположилась рядом с девушкой, наслаждаясь солнцем. Она что-то сказала и засмеялась; девушка слабо улыбнулась в ответ. Англичанка пристроила руку на девичьем теле; Тася щелчком отправила сигарету в мерцающую на солнце воду бассейна, где плавало несколько листьев — первые знаки приближающейся осени в этой благословенной Богом стране.

Несколько минут Ник рассматривал обнаженные, напитанные маслом для загара тела и лица, столь немилосердно выставленные на его обозрение. Женщины лежали смирно, с закрытыми глазами, позволяя солнцу прожаривать кожу. Безупречные молочно-белые груди Таси Лофтен, сильно контрастирующие с загорелым телом, вздымались в молчаливом ритме сердца. Похоже, что, положив руку поперек Тасиного тела, англичанка хотела защитить ее от опасности. Она дремала. Но у Картера создалось впечатление, что русская не спала!

Ник отложил бинокль и перекатился на спину с чувственным удовольствием огромной кошки. Ни сесть, ни встать, ни попрыгать он не мог, но зато вытянулся до хруста в суставах. Ник сделал глоток из фляжки (по идее, в ней должен был находиться «фандадор», чтобы поддерживать мистера Хьюза под здоровенной «мухой»), прополоскав полость рта, и немного смочил шикарную темную шевелюру, едва серебрившуюся на висках. Потом сделал еще несколько глотков: это была минералка. После того как однажды в Мексике он, попив воды из-под крана, подхватил замечательный понос, Ник решил больше не рисковать. Затем Картер вылил немного влаги на не слишком свежий носовой платок и вытер им лицо. В этом уютном местечке на самом краю утеса было чересчур жарко. Он мечтал о ванне, но это пока могло подождать. Сигарета и выпивка тоже.

Должен ли он начать действовать этой ночью? Ник понял, что решение следует принять здесь и сейчас. Он допускал, что найдутся доводы как «за», так и «против» незамедлительности акции. Разумеется, он не намеревался действовать очертя голову — Ник любил работать на досконально изученном поле предстоящего боя, — но и затягивать не следовало, ибо стало ясно, что Иуда жив и вполне может сунуть лапу и испортить игру. Может. К сожалению не было никакой возможности поточнее узнать о его планах. Правда, оставался инстинкт, который еще ни разу Ника не подводил!

Он родился с чутьем тигра — зверя, знающего об умерщвлении и выживании намного больше любого другого хищного животного. И сейчас инстинкт подсказывал, что Иуда каким-то образом замешан в этой истории. И где-то, как-то, раньше или позже, но этот приятель обязательно объявится и сунет свою грязную ложку в чужой суп. Наверное, все-таки раньше. Иуда был из тех, кто попусту не теряет драгоценного времени, когда замешаны их интересы — читай: деньги.

Раздавить его — вот первейшая Никова обязанность!

Картер нацепил пару темных очков и улегся подремать на солнышке лицом вверх, как его замечательные женщины у бассейна. Он дышал глубоко, но движения грудной клетки было практически не видно. В состоянии покоя непрезентабельная одежка Кеннета Людвелла Хьюза, грязная и измятая после долгих часов езды, скрыла истинную природу носящего ее человека: великолепно вышколенного профессионального убийцу! Практически — а Хоук размышлял над этим постоянно, когда рассматривал своего любимца — избавленного от любых проявлений человеческого, кроме мягкого и довольно странноватого чувства юмора. Плюс необходимо добавить разумную трусость. И именно это последнее качество превращало Ника Картера в превосходный экземпляр животного! Из этого списка можно было вполне спокойно исключить способность любить или нежно заботиться о ком бы то ни было.