Мастер убийств

Неожиданно он осознал, что предвкушает эту встречу. После стольких лет пребывания в тени он получит наконец возможность ступить на ярко освещенную сцену. На мгновение ему захотелось крикнуть: «Вот я — смотрите! Никакой я не монстр, а такой же человек из плоти и крови, как вы». Если разобраться, ему нечего было стыдиться своей жизни. Более того, он гордился тем, что успел в этой жизни сделать. Интересно, в состоянии ли Аллон сказать о себе то же самое?

У Тарика было перед Аллоном одно важное преимущество. Он знал, что его жизнь подходит к концу и что он должен умереть. В последние годы он все время ходил по краю жизни — и не только потому, что его могли убить враги. В любой момент ему могло нанести предательский удар собственное здоровье. Что ж, коли ему суждено умереть, он может воспользоваться знанием о своей неизбежной кончине, как оружием. И это, без сомнения, мощное оружие. Самое мощное, которое когда-либо находилось в его распоряжении.

Тарик поднялся с высокого стула, оправил блейзер и, пересекая вестибюль, направился к женщинам.

* * *

Они поднялись в лифте на четырнадцатый этаж, прошли по пустынному коридору и остановились у двери с номером 1417. Тарик открыл дверь, проведя по замку электронной карточкой, и впустил Жаклин. Она огляделась и, как учил ее Шамрон, мгновенно вобрала в себя взглядом обстановку и расположение комнат. Номер был небольшой — гостиная и спальня. На кофейном столике стоял поднос, на нем помещалась тарелка с недоеденным салатом. На полу лежала открытая, но не распакованная дорожная сумка.

Он протянул ей руку.

— Люсьен Даву.

— Доминик Бонар.

Он одарил ее уверенной, но одновременно доброжелательной и теплой улыбкой.

— Мои помощники сообщили, что вы очень красивая женщина, но эти жалкие слова не состоянии передать вашу истинную прелесть.

Его манеры и речь наводили на мысль о французском воспитании. Если бы ей не сказали, что он палестинец, она приняла бы его за преуспевающего парижанина.

— Вы совсем не такой, как я думала, — сказала она чистую правду.

— Неужели? А как вы меня себе представляли? — Он уже начал ее прощупывать, и она это почувствовала.

— Ну... Юсеф говорил, что вы интеллектуал и борец за идею. Я полагала, что увижу длинноволосого субъекта в потертых джинсах и дырявом свитере.

— Другими словами, вы готовились лицезреть, скажем так, интеллектуала-профессионала?

— Пожалуй, это самое уместное в данном случае слово, — ответила Жаклин с натянутой улыбкой. — Но вы на профессионального мыслителя нисколько не похожи.

— Это потому, что я никогда не был университетским профессором.

— Не скрою, я бы хотела узнать о вас больше, но Юсеф предупреждал, чтобы я лишних вопросов не задавала. Поэтому, как я понимаю, наши разговоры должны ограничиваться милыми светскими беседами.

— Вы не представляете, как давно я не вел милой светской беседы с красивой женщиной. Полагаю, беседы такого рода скрасят нам время пребывания за границей.

— Скажите, вы давно приехали в Монреаль?

— Между прочим, вы только что задали мне вопрос, Доминик.

— Извините, я просто...

— Не надо извиняться. Это всего лишь шутка. Что же касается вашего вопроса, скажу так: я приехал в Монреаль сегодня утром. Как видите, не успел даже разобрать вещи.

Жаклин прошла из гостиной в спальню, и Тарик поспешил ее заверить:

— Не беспокойтесь. Сегодня я буду спать на диване в гостиной.

— Если мне не изменяет память, мы должны изображать влюбленную парочку.

— Совершенно верно.

— А вдруг обслуживающий персонал заметит, что вы спите в гостиной?

— Ну... Они могут предположить, что мы поссорились. Или решат, что я работал до поздней ночи и не захотел вас беспокоить.

— Полагаю, на это они могут купиться.

— Юсеф говорил, что вы умны, но никогда не отзывался о вас как о женщине с конспиративным складом ума.

Жаклин порадовалась, что этот разговор завела она, а не он. Ей, по крайней мере, удалось завладеть его вниманием. Теперь она с полным на то основанием могла сказать, что хотя бы это ей по силам.

— Не возражаете, если я закурю?

— Нисколько.

Жаклин вставила в рот сигарету и, нажав на педаль, прикурила от зажигалки, подаренной Шамроном. Она знала, что в этот момент зажигалка начала испускать радиоволны, которые должны засечь люди из службы. Ей представлялось, что она видит эти радиоволны чуть ли не воочию.

— Я не захватила одежду для холодной погоды. Лейла сказала, что вы поводите меня по магазинам и поможете приобрести теплые вещи.

— С удовольствием прогуляюсь с вами по магазинам. Хочу извиниться, что вынужден был держать вас в неведении относительно пункта назначения. В оправдание могу лишь сказать, что это было совершенно необходимо.

— Я вас понимаю. — Помолчав, она добавила: — Надеюсь, что понимаю.

— Теперь ответьте на мой вопрос, Доминик. Почему вы согласились отправиться со мной в путешествие? Вы что — действительно верите в важность этой миссии? Или вы согласились на это, потому что влюблены?