Мастер темных Арканов 5

Мы остановили одного из фланирующих между столами официантов и слегка разгрузили его поднос. Учитывая отсутствие рядом моей палочки-выручалочки в подобной ситуации — Иви, я решил ударить по белому сухому. Остальной народ, за исключением Игоря, поддержал мой выбор. Мы выпили за наступающий Новый год и закусили какими-то тарталетками и бутерами с черной икрой. Надо же… стол, конечно, не ломился от еды, на нем типа все было красиво разложено и нарезано… но голодными тут точно никто не останется.

Следующие десять минут я наблюдал, как в зал начал вливаться народ из фойе. Неспешно шествовал цвет аристократии Российской империи. Рядом со мной оказалась Холмогорова, которая, как оказалось, гораздо более подкована в светской жизни, чем остальные. Так что она взяла на себя проведение ликбеза, шепотом поясняя, кто есть кто. Хотя один хрен запомнить всех этих Разумовских, Дашковых, Кутузовых, Суворовых и тому подобных я не смог. Ну вот всегда у меня была плохая память на лица. И в Рочестене, в новом теле, она осталась такой же плохой.

В общем, передо мной прошла вся первая десятка здешнего аристократического рейтинга. Ну а последним появился император. Василий Шуйский был одет в военный мундир с пышными эполетами. Почему-то он напомнил мне гусара. Правда, этакого постаревшего и тучного. При его появлении сразу наступила тишина. Его сопровождала уже хорошо знакомая мне свита. Судя по всему, она не менялась совсем.

Хотя нет, я не прав. К трем отпрыскам императора и его двум женам добавились кроме Воронцова еще Бенкендорф и несколько человек, которых я не знал. Если верить Насте, ими были глава МИД Российской империи Иван Велизаров, невысокий худой человек в очках, с явно еврейским лицом и каким-то цепким и проницательным взглядом, и глава имперской канцелярии Роберт Брюс. Надо же, какая известная мне фамилия… ну выглядел он чем-то похожим на своего аналога из моего мира по имени Яков. По крайней мере, каким того изображали на портретах. Я вообще уже говорил, что увлекался историей… и вот как раз петровское время меня интересовало больше всего. И знал я его довольно хорошо.

Вся эта представительная процессия остановилась и очень медленно стала пробираться через выстроившуюся перед ней толпу, которая прямо-таки горела желанием поприветствовать самодержца всероссийского. И в этот момент рядом с нами появилась великая княжна.

— Павел, — улыбнулась она мне, — тебе надо идти со мной.

— В смысле? — не понял я, недоуменно переглянувшись с друзьями. Те так же недоуменно смотрели на Софью.

— Ну мой отец приглашает тебя за наш стол.

Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Я-то думал, что моя пятерка уже привыкла не удивляться всему тому, что происходило со мной. Но, видимо, пока еще этот момент не наступил.

— Хм… — Я покосился на своих спутников. — Как-то оставлять…

Мои слова произвели еще большее впечатление чем первые.

— Да ты что! — выпалила Холмогорова. — Мы подождем! Вот точно не переживай. Тебя император приглашает!

И в глазах смотревших на меня друзей было такое искреннее непонимание, что я невольно улыбнулся.

— Ладно, пошли, — пожал плечами.

Вот, честно говоря, сам себе удивляюсь. Вроде император. По идее, я должен в любом случае испытывать перед ним если не священный трепет, так все равно что-то в этом роде… но не испытывал. Сам не знаю почему.

Итак, меня отвели за императорский стол и посадили рядом с Софьей. Это не то чтобы с краю, просто где-то недалеко. Первые места от императора, который сидел во главе стола, заняли обе жены, наследник с моим заклятым «другом» Сергеем, и только потом мы. А я оказался между Софьей и Воронцовым. Блин, лучше не придумаешь. К тому же глава имперской СБ, по-моему, многозначительно посматривал на меня. Вот же… честно говоря, нахрен такая честь… надо будет после официальной части к своим свалить. В баню всю эту императорскую кодлу.

Тем временем началась официальная часть. Поднявшийся Василий IV Шуйский задвинул невероятно пафосную речь. Но надо признать, что голос у императора был вполне себе поставленным, да и вообще говорил он очень убедительно и красноречиво. Думаю, без магии тут точно не обошлось.

Само содержание речи несложно было предугадать. Пафосный пафос, короче. Но, с другой стороны, вполне логично. Что еще может говорить император? Но его речь, как и полагается, слушали стоя и в полной тишине. А после того как он закончил, музыка заиграла уже громче. Да и теперь она была уже традиционной. Вальсы, вальсы, вальсы…