Мастер сыскного дела

— Как, вы говорите, отчество его — не Варсонофьевич ли?

— Да... Но откуда вы узнали? — ахнул Валериан Христофорович.

Теперь уж ему очередь удивляться пришла.

— Да ведь знаком я с тем господином, хоть заочно, а знаком, — сообщил Мишель, — больно уж отчество у него редкое, запоминающееся. И знаете, где я имя его встречал?

Валериан Христофорович с Пашей-кочегаром лишь глазами хлопали.

— Да ведь не где-нибудь, а в кремлевском списке! И был он в нем под номером семь и числился, коли мне память не изменяет, помощником коменданта Кремля аккурат в четырнадцатом году, когда туда ящики с сокровищами царскими привезли!

Вот ведь оборотец какой!

— Так что же мы тогда тут сидим?! — вскочил на ноги Валериан Христофорович. — Да ведь надобно ехать, немедля, тотчас же!

— Куда ехать? — подивился его прыти Паша-кочегар.

— Как куда — на польский фронт, первым же поездом! Ведь коли он при коменданте состоял, он же знать может, где сокровища царские теперь находятся! Ехать надо, покуда его на фронте не убили.

— Снабженцев не убивают, — усмехнулся знающий почем фунт лиха матрос. — Коли он вам нужен, надо отбить телеграмму в Особый отдел — пущай они заарестуют да сюда отправят!

— Нет уж, голубчик, увольте, — вскипел Валериан Христофорович. — Не согласен я другим каштаны из огня таскать! Да и видел я, как ваши «товарищи» такие дела справляют — они ведь нам покойника в ящике пришлют, а он нам живым нужен! Нет, как хотите, а ехать надо самим, да теперь же, пока он не сбежал!

— Так ведь это не прогулка — фронт! — задумчиво сказал Мишель. — Вам место сие лишь понаслышке знакомо, а мне в яви — как бы вам там с непривычки трудно не показалось.

— Вот уж нет! — возмутился Валериан Христофорович. — Что я вам — мальчик? Да вы еще под стол пешком ходили, как я уж на Хитровку захаживал, да в самую клоаку! Или вы считаете, что Хитровка менее страшна, чем ваш фронт?

"Эх, — подумал Мишель, — да ведь хитровская клоака против передовой — кущи райские!..

Но и то верно, что иного выхода — нет. Коли телеграммы давать, еще неизвестно, как все обернется, а ну как он сам ту телеграмму примет?.. Да коли и арестуют его, то как бы по горячности своей раньше времени к стенке не поставили.

Прав Валериан Христофорович — надобно ехать, и непременно самим!

Да не откладывая — теперь же, немедля!.."

Глава 18

Летит время... Вот уж и сорок дней минуло, как академик Анохин-Зентович сей бренный мир покинул... А коли так, то надобно бы по русскому обычаю помянуть покойника да на могилку его сходить.

Вот и сходили!..

Права была цыганка, а за ней незнакомец, что грозили Мишелю-Герхарду фон Штольцу бедами скорыми и неисчислимыми, по пятам за ним крадущимися — вот они и пожаловали...

— Первый, вижу «объект». Не одного — с дамой.

— С какой дамой?

— С обалденной.

— Но-но, ты не очень-то там обалдевай! Следи и докладывай о каждом их шаге.

— Будет сделано!

Уж как не хотел Мишель-Герхард фон Штольц идти на кладбище, памятуя, что пребывает в бегах, но разве может джентльмен даме отказать, трусость свою пред ней выказав?

За что и нарвался!

— Ваши документики, пожалуйста.

Здрасте-пожалуйста — этим-то чего здесь делать — регистрацию у покойников проверять?.. Ну ничего, он их быстро своими «корочками» отпугнет.

И Мишель-Герхард фон Штольц вытащил свой красивый, с вензелями, паспорт. Но милиционеры отчего-то его не испугались:

— Гражданин фон Штольц, пожалуйста, пройдемте с нами.

— По какому праву?

— Вот по этому, — сунули ему в нос ордер на арест. — Давно мы тебя поджидаем!

Видно, верно говорят, что преступников всегда влечет на место преступления или к жертве. Вот и этот пришел — никуда не делся!

— А вы, девушка, можете быть свободны.

Но Светлана не желала быть свободной от своего возлюбленного.

— Оставьте его, он не виноват! — решительно заявила она.

— А вы откуда знаете?

— Знаю! Я ему верю.

— Спасибо, — поблагодарил ее Мишель-Герхард фон Штольц. — Ты не беспокойся, я пройду с ними и вернусь.

— Конечно, лет через двадцать, — кивнули милиционеры. — Шагай давай — ишь какую кралю себе отхватил, а мы тут, по его милости женской ласки не зная, в засадах сидим! Иди-иди, да смотри, без глупостей — не то пристрелим!

Заканчивать свои дни на кладбище было бы моветоном — просто какое-то масло масляное, и Мишель-Герхард фон Штольц подчинился обстоятельствам в лице представителей органов правопорядка...

Дальнейшее их знакомство проходило в теплой, но малодружественной обстановке — потому что в душном салоне милицейского микроавтобуса, в компании неулыбчивых, под два метра ростом оперработников, которые задавали ему нескромные вопросы.

Кажется, на их сленге это называется допрос «по горячему следу».

— Ну и вляпался же ты, парень! — похлопывая Мишеля-Герхарда фон Штольца по плечу и посмеиваясь, сказал один из милиционеров.

— Во что? — поинтересовался Мишель-Герхард фон Штольц.

— В то в самое! Причем по самую маковку!

Покойник-то заслуженным академиком был, за него по верхнему пределу полагается!

* * *

— Я не убивал, — твердо сказал Мишель-Герхард фон Штольц.