Читаем Мастер сыскного дела полностью

Как добрался Мишель до Москвы — то рассказ отдельный, но с грехом пополам добрался. Вот она, золотоглавая, кою он уж не чаял увидеть!..

Еще поезд не остановился, как он, торопясь, спрыгнул с подножки, да тут же чуть не был сбит с ног. На вокзале — толкотня, галдежь, люди с торбами бегают по перронам, пихаясь друг с дружкой, спят вповалку на баулах, бегают с жестяными чайниками за кипятком, едят, тут же, спрыгнув на пути, справляют нужду, уж никого не стесняясь. Меж людей шныряют воры и чумазые беспризорники, которые тащат все, что плохо лежит. Все куда-то хотят ехать, беспокойно спрашивая о поездах, а иные уж и не хотят, прочно обосновавшись на вокзале и промышляя в Москве работой, а то и разбоем.

Просто какой-то библейский Содом!

С трудом протиснувшись сквозь толпу, Мишель выбрался на прилегающие улицы. Был он, как все, грязен, пропах своим и чужим потом и махорочным дымом и чувствовал себя самым ужасным образом.

Куда теперь?..

Куда, он долго не думал — конечно, домой!..

Анна, отворив дверь, его в первое мгновение не узнала. Он увидел растерянные, испуганно округлившиеся глаза, и, торопясь, сказал:

— Не бойся, это я!

— Ты!

Анна всплеснула руками и бросилась ему на шею.

Она повисла на нем, часто целуя и всхлипывая.

— Не надо, я с поезда, я грязен, — уговаривал Мишель, силясь оторвать ее от себя.

Но Анна, ничего не слушая, целовала его обросшие недельной щетиной щеки, лоб, губы, бормотала:

— Ты!.. ты!.. ты!..

— Оставь, ведь я с мешочниками, я с солдатами ехал, — все уговаривал он.

Анна порывисто отстранилась, взглянула на него, сияя.

— Но ведь ко мне ехал?! — улыбнувшись сквозь слезы и кокетливо поправляя сбившийся локон, спросила она.

— К тебе!

И Анна вновь накинулась на него, обнимая и целуя, и он уж не пытался отрывать ее.

И сей же миг сзади, налетев вихрем, в ногу Мишеля кто-то отчаянно вцепился и стал его теребить за штанину и тянуть к себе...

Мария... Маша...

— Ты приехал, ты насовсем приехал? — спрашивала она, вопросительно глядя снизу вверх. — Ты теперь не уедешь — да?

Кабы так!..

Едва помывшись и побрившись, Мишель уж стал собираться.

— Куда? — с тревогой спросила Анна.

— Дай мне, пожалуйста, чистое платье, — попросил Мишель.

Анна ушла, вернулась, протянула ему глаженую сорочку.

Вновь спросила:

— Куда ты?

— Мне на службу надо, — пряча взор, уклончиво ответил Мишель.

Хотел было пойти к двери, но Анна, сделав шаг, решительно заступила ему дорогу:

— Я тебя не пущу! Не пущу — так и знай! Тебя три месяца не было, я даже не знала, жив ты или нет, а теперь ты вновь уходишь! Я должна знать, что ты задумал!

Ну не силу же ему было применять!

— Я был в Ревеле, — сказал Мишель. — Ценности, которые мы в комиссии по домам собираем, их там разворовывают без всякого зазрения совести. Я сам видел. Надо теперь идти в ЧК к товарищу Варенникову, чтобы он разобрался.

Услышав страшное слово «ЧеКа», Анна помрачнела.

— Не надо тебе туда ходить, — сказала она. — Они ведь все одинаковы, это они всю Россию растащили-разворовали.

— Кто? — спросил Мишель, удивленно глядя на нее.

— Красные.

Мишель насупился.

А ведь батюшка Анны, Осип Карлович Рейнгольд, он ведь не был красным, был дворянином и поставщиком двора его Императорского Величества, а тоже за царскими сокровищами охотился, не брезгуя скупать их у душегубов с Хитровки. Да того пуще — чуть Мишеля через них жизни не лишил! Так что не одни красные Россию разоряли.

Но вслух о том Мишель не сказал — о батюшке Анны они никогда не говорили, всячески избегая сей болезненной темы.

— Мне надо, непременно надо идти, — повторил Мишель, беря Анну за руки. — Иначе как я стану в глаза Валериану Христофоровичу смотреть — он ведь жизнью из-за золота того рисковал. И Сашок... Помнишь того, что Федька Сыч на Сухаревке зарезал?.. Коли я теперь струшу — всю жизнь себя буду корить!

Анна поняла, отступила в сторону.

— Я вернусь, я обязательно вернусь! — твердо пообещал Мишель, хоть совершенно не был в этом уверен...

До места шел пешком, хоть путь был не близок — думал, что скажет товарищу Варенникову.

Скажет, как из рук вон плохо поставлен учет ценностей, кои принимаются без счету и описи, по весу, что позволяет их безнаказанно разворовывать. Упомянет про товарища Грановского, который бахвалился фамильным портсигаром и предлагал ему взятку... Про полуголую девицу в Торгпредстве с золотыми браслетами и перстнями на руках... Про Гуковского... Про товарища Глушкова, что тоже имеет золотой портсигар... О прочем, в том числе о попытке его убить, он умолчит — это дело частное...

В комнате номер семнадцать никого не было. Мишель подождал пять минут, вышел в коридор.

— Где бы мне товарища Варенникова найти? — спросил Мишель у какого-то пробегавшего мимо красноармейца.

— Так он там, на лестнице курит, — указал красноармеец.

Варенников, верно, был там — стоял, курил цигарку.

— А, товарищ Фирфанцев! — обрадованно крикнул он, ступая навстречу.

Мишель подошел:

— У меня важное дело!

— Теперь у всех срочные — ныне не срочных не бывает, — ухмыльнулся Варенников. — Потому как — время такое, революционное!

Перейти на страницу:

Похожие книги