Мастер снов

Обычное, ничем особенным не выделяющееся. Ровный нос, сглаженные скулы, крепкий подбородок, и только светло-желтые глаза, оттененные густыми бровями, казались странными, пугающими.

– Знаю. Спасибо, что не выбросили меня.

– Ты назвал меня по имени, – ответил он, и это прозвучало неожиданно миролюбиво, хоть и насмешливо.

Значит, этого было достаточно? Удивляться я не успевал. Впрочем, как и делать выводы. Скула, по которой он врезал кулаком, болела, на ней наверняка наливался внушительный синяк, глаз заплывал. И что-то подсказывало – один неверный ответ, неверное движение, и Феликс озвереет снова.

– Кто тебя послал ко мне?

– Я не знаю, – ответил я, не отводя взгляда и надеясь, что он посчитает это признаком предельной искренности. – Никогда не видел настоящего заказчика. Мне передали, что нужно сделать, и все.

– У тебя есть вещь, принадлежавшая кому-нибудь из тех, кто велел тебе залезть сюда?

– Отмычка.

– Эта? – Феликс показал мне кусочек металла, перекочевавший из моего кармана в его.

– Да.

– Ты даже не представляешь, к кому забрался. – Мужчина поднялся. – Ладно, мне нужно поспать. А ты сиди тут.

Как будто у меня был выбор.

Феликс подошел, с легким презрением осмотрел меня с ног до головы, затем наклонился, я едва сдержался, чтобы не шарахнуться в сторону, а он подцепил амулет – серебряный крылатый сандалий, висящий у меня на шее, и дернул, обрывая шнурок. Выпрямился и удалился в смежную комнату. Я услышал, как негромко стукнуло стекло о дерево – взял и поставил стакан, затем скрипнула кровать, и больше не раздалось ни звука.

Нервное напряжение постепенно начало отпускать меня, и навалилась усталость. Но я, подождав немного, попытался понять, смогу ли освободиться. Однако через несколько минут убедился, что все бесполезно. Замок открыть нечем, и даже если бы я очень постарался, вырвать батарею не смог бы. Звать на помощь – глупее не придумаешь. Единственное, что оставалось, – принять более удобное положение на полу, в котором вывернутые руки не затекали бы. Я прижался виском к стене, теплый воздух, струящийся от вертикальных трубок, осторожно касался лица, сушил мокрые волосы и одежду.

Из соседней комнаты по-прежнему ничего не было слышно, но до меня долетал очень отдаленный гул лифта, звяканье посуды, голоса за стенами. Отель жил своей обычной жизнью, и никто понятия не имел, что происходит здесь. Хотелось бы знать, что сделает со мной хозяин номера? Отпустит – один из самых невероятных вариантов, вызовет эринеров – странно, что он не сделал этого раньше, и еще остается шанс быть выкинутым из окна.

Я закрыл глаза, продолжая прокручивать в голове версии грядущих событий, но не мог остановиться ни на одной. И в конце концов сам не заметил, как уснул.

Мне снилось, как я падаю. Раз за разом срываюсь с карниза на тридцать седьмом этаже и лечу вниз. В ушах свистит ветер, тяжелое тело разрывает собой пустоту и разбивается о камни. Боль, ужас, безысходность. Снова и снова. Все сильнее и сильнее.

Сверху на меня смотрел Феликс, он стоял на краю карниза и следил за тем, как я умираю. На его лице, ставшем вдруг пугающе совершенным, – легкое любопытство, сменяющееся скукой, опять и опять. Желтые глаза светятся, как у совы, темные волосы растрепаны ветром… и кажется, это будет продолжаться вечно. …И продолжалось до тех пор, пока меня, вместе со все увеличивающейся болью, не охватил приступ злости. Он заглушил все остальные чувства. И вместо того, чтобы упасть в очередной раз, я схватился за край карниза. Пальцы ощутили ледяную твердость камня. Ярость придала сил, вместо безнадежности вспыхнуло желание вцепиться в горло человека, наблюдающего за моей беспомощностью. Видимо, она отразилась в моем взгляде, потому что Феликс неожиданно подался вперед, в его глазах мелькнуло удивление, потом насмешка, а затем он рассмеялся и отступил. Не подал руку, но и не столкнул меня вниз. И этот смех продолжал звучать в ушах в тот миг, когда я открыл глаза.

– Просыпайся! – Меня встряхнули за плечо, наручники звякнули о батарею.

– Я уже не сплю.

В комнате было светло. Горели все светильники и люстра под потолком. За окном серел рассвет. Дождь прекратился.

Моргая и морщась от яркого света, я повернулся, пытаясь разглядеть хозяина номера.

Он выглядел измотанным, лицо побледнело, глаза утонули в темных тенях усталости, между бровей стали заметны две глубокие морщины. Но, похоже, настроение у него было прекрасным.

– Поздравляю, Аметист, – сказал он весело и швырнул мне на колени отмычку. – Ты умудрился здорово вляпаться. Человек, которого ты никогда не видел, но на которого вынужден был работать, – дэймос. Надеюсь, тебе не надо объяснять, кто это такие?