Мастер снов

Дар провидца состоит не в том, чтобы рассказать человеку все, что только можно, о его будущей жизни, а в том — чтобы не раскрыть то, что помешает ему двигаться вперед: остановит, испугает, приведет в смятение.

Поэтому свое обычное состояние Герард называл «дозированным откровением». В первые годы работы было трудно сдерживаться, чтобы не вывалить перед клиентом все предполагаемые вероятности будущего, расписав в красках, какие проблемы ждут его из-за лени, излишней самоуверенности или нерешительности. Но после жестокой муштры и гневных рыков учителя, обрывающих на взлете всяческое желание поделиться сногсшибательной информацией, держать язык за зубами стало легче.

Однако вспоминать время обучения оракул не любил.

Герард посмотрел в зеркало заднего обзора. Старый дом и Мэтт, стоящий у калитки, скрылись за поворотом, словно их обоих проглотила темнота.

— Древний сарай, — произнес сновидящий, переводя взгляд на дорогу впереди. — Каждый раз вижу, как он разваливается.

Аякс сзади муркнул нечто неопределенное и впился когтями в обивку сиденья. Ему было все равно где находиться, лишь бы в компании, а вот оракулу никогда не нравился этот дом — в нем он постоянно испытывал такое чувство, будто дышал в половину легких. Концентрированный ментальный хлам спрессовался здесь до уровня геологических базальтовых отложений.

Предлагать Мэтту выкинуть все антикварное барахло, содрать раритетные обои и сделать ремонт не имело смысла, он цеплялся за каждую ободранную табуретку, словно та была важной реперной точкой в его сновидении. Впрочем, все дэймосы, которых знал Герард, обладали таким же стремлением не выпускать из рук ни одной мелочи. Видимо, срабатывало подсознательное желание сохранить в поле зрения предметы, через которые на них можно повлиять, лишить силы, пленить.

В памяти вспыхнул яркий образ восьмилетней девочки — беззащитной, милой, с облачком пушистых светлых волос, в голубом легком платьице, прижимающей к себе грязного, изодранного плюшевого кролика, больше похожего на персонаж кошмара, чем на детскую игрушку…

Машина плавно катила по дороге, фонари, реагирующие на движение и дальний свет фар, зажигались впереди один за другим и так же гасли, когда оставались позади, в темноте, чтобы дожидаться следующего автомобиля или пешехода. Дома тоже стояли с погасшими окнами. В такое время по улицам носились только безумные сновидящие, которым не терпится разгадывать секреты, помогать друзьям или… самому себе.

Впереди уже вырисовался из ночной осенней черноты космический силуэт сверхскоростной магистрали Гиперпетли. Белые пилоны, а на них — две серебряных трубы, прижимающиеся друг к другу гладкими боками. Широкие полосы солнечных батарей на крыше казались издали черными зеркалами. Вся эта конструкция возвышалась над окраиной сонного городка, словно вырезанная из другого пространства.

Тишину в машине нарушил негромкий сигнал вызова.

— Да, — отозвался оракул, и в салоне зазвучал мелодичный звонкий голос Клио, на который Аякс, подняв голову, ответил мягким доброжелательным «рр-р».

— Как ваши дела? — спросила девушка.

— Пока не могу сказать тебе ничего определенного.

— С Мэттом все в порядке?

— Да. Сейчас во всяком случае.

Машина легко въехала на широкий пандус и подкатила к открытому грузовому челноку.

— Ты видел девочку?

— Видел. Очень милая.

Герард завел «Икария» внутрь, остановил, выключил мотор и тут же услышал глухой металлический звук, с которым защелкнулись замки, надежно фиксируя автомобиль.

— А кроме того, что она милая? — в голосе Клио звучала легкая тревога, которую любой другой не услышал бы, но оракул знал аониду слишком хорошо.

— До сих пор я не встречал ни одного дэймоса, который выглядел бы злобной, опасной и коварной тварью. Они все обычные. Или милые.

Дверь челнока задвинулась, по полу пробежала едва заметная вибрация. Аякс недовольно рыкнул, удобнее устраиваясь на своей подушке. Давление в капсуле Гиперпетли всегда выравнивалось, но он все равно не любил этот вид транспорта.

— Проверь ее, хорошо? — попросила Клио. — И будь осторожен.

— Конечно, — ответил Герард. И связь оборвалась.

Последовал довольно ощутимый толчок, какой бывает при разгоне самолета — электромагнитная пушка «выстрелила» вагоном, и тот понесся вперед со скоростью тысяча двести двадцать километров в час. Внутри воцарилась тишина и спокойствие.

Оракула ждало чуть больше получаса пути до Полиса, его можно было провести во сне, за просмотром фильма, слушать музыку или размышлять. Он предпочел последнее. Герард припомнил одно летнее утро, когда был занят тем, что старательно разжевывал двум молоденьким пифиям тонкости толкования ближайшей из вероятных веток будущего. Аякс, развалившись в солнечном пятне на подоконнике, отвлекал студенток, своим видом провоцируя их подойти, потискать и поумиляться. Небольшая круглая комната центра сновидений, в которой оракул принимал посетителей, была залита ярким светом, кондиционеры успешно боролись с жарой, но все прекрасно знали, какое пекло на улице, и это вызывало подсознательное желание ничегонеделания и ленивого созерцания.