Мастер снов

О, жёлтая проклятая зима.

Нет белизны в прокуренной Москве,

Ты, часть Дракона, – тронулся с ума,

Ты любишь их? Рисунки поразвесь.

Опять глаза, огромные глаза!

Стране нужны глазастые машины.

А у тебя протёрлись тормоза,

Вот почему кричишь ты без причины.

Но кажется, что можно что-то сделать,

Они ведь живы, да – наверняка.

И всё равно, на белом, белом, белом —

Четыре неохотных червяка.

20

Работа Леонардо: «Глянь-ка, голый!»

Но ты ещё пока не изнемог.

Вот первый визг по коридору школы,

Бегущий часто топает звонок.

Опять игра на деньги в туалете,

Но разгони их – выглядишь смешным —

В обычной школе рядовые дети,

Ты не понятен и не страшен им.

Как в детстве ты боялся хулиганов!

Но в списке «трудных» оказался ты.

Вдруг педсовет, и в двоечнике странном —

Безумия знакомого черты.

21

Нехорошо «гулять» недели по три,

Но на него нисходит вдохновенье!

И твой коллега на тебя посмотрит

С холодным неподдельным изумленьем.

Однако… Но неловкость ты загладил.

Не замечал взросления друзей,

А сверстники, с которыми не ладил,

Внезапно выросли в чужих людей.

Всё длится, длится душный педсовет,

Рука конверт под партой открывает,

Ты из психушки получил ответ —

Письмо приятеля. Читай. Читает:

22

«Очкарики по кухонькам сидят,

С тех пор, когда очков еще не знали,

Они решают сотни лет подряд:

Уехать из России не пора ли.

Достойно ли, оставив упованья,

Косые взгляды продолжать терпеть,

Всё вновь и вновь беспомощно смотреть,

Как рушатся благие начинанья.

Тянуть своё бессмысленное бремя

И родине холодной сострадать?

Ведь поздно будет, когда грянет время,

Им книги прятать и детей спасать.

И уезжают, больше не вернутся.

Откуда только новые берутся?

23

Пока живая стрелка по экрану

Ползет, ползёт к началу «Новостей»,

Попробуй отыскать ты этих странных,

За окнами, где неподвластны ей.

Где незаметен характерный отсвет,

Голубоватый всасывающий маг,

Где ритма нет, режима не выносят,

И где на кухне вечный кавардак.

А что, если уйти из комсомола,

В отшельники, пророки, сторожа,

Что, если стать, свободным и весёлым,

Всё говорить, как есть, и не дрожать?»

24

Прочёл он и подумал – вот загвоздка,

Мне боязно, всему виною страх,

И вот хожу я, бледный, как извёстка —

Мне боязно «остаться на бобах».

А может, и не надо быть мне смелым,

Куда меня свобода заведёт?

А надо просто заниматься делом,

И в школу приходить за годом год,

И снова, снова, голос напрягая,

Пытаться докричаться до глухих,

В надежде, что душа ещё живая,

Случайно затесалась между них.

25