Она проходит в облаке духов,
И ненароком замечаешь вдруг
Полоску тела в белизне трусов,
Каёмкой тонкой вылезшей из брюк.
Она мой перехватывает взгляд
И смотрит с понимающей улыбкой,
А я уже и отвернуться рад,
Но это получается не шибко.
На нежной шее светится пушок,
Небрежно голова наклонена.
Создав тебя, порадовался Бог,
И злобно ухмыльнулся Сатана.
Наедине со своими мечтами,
С запоздалым весенним теплом,
Извращенец с потерянными глазами,
Извращенец, измученный снами,
И девочка с оголённым пупком.
Вот проходит она в своей легкой одежде,
Как мечты наркотический дым,
Про себя улыбаясь нелепой надежде
И желаньям его молодым.
Она мимо проходит, и не обернётся,
Оставляя у грёзы в плену.
И опять, и опять соловей засмеётся,
Подарив только похоть ему.
Оглушает берёзовый дух,
Соловей, что зальётся на ветке.
Вербы нежный светящийся пух,
Как дыхание юной нимфетки.
В этом майском кипенье цветном
Становлюсь я и юным, и смелым,
И не помню в томленье ночном
Своего постаревшего тела.
Зачарован весенним теплом,
Аромат его жадно вдыхаю.
Ощущаю себя божеством
И про смертность свою забываю.
Забываю, как солнце слепит,
Там, где мчится Земля голубая,
Где проносится метеорит,
И опять в неё не попадает.
Зубов всё меньше, волосы всё реже,
Смотреть противно, как обвис живот,
И зеркало всю правду-матку режет,
Врать не желает, сволочь, и не врёт.
Возможно, мне поможет физкультура,
И нежный стоматолог в гости ждёт.
В моих руках моя мускулатура,
Так что ж я ною – старый идиот!
Мне дали жизнь, мне подарили разум,
Глаза, чтобы на всё это смотреть,
Но есть ещё и старческий маразм,
И добрая целительница – смерть.
А где-то там, где ангелы роятся,
Где вечно юны мы могли бы быть,
Идут в контору утром отмечаться,
Чтоб жизнь мою несчастную прожить.
Нет у нас ничего, кроме речи,
Кроме слов, заплетённых узором.
И ложатся они на плечи
Бесконечным своим позором.
И когда пытаешься вникнуть,
Оправдаться ли, разобраться,
Так легко тут духом поникнуть,
Даже с жизнью легко расстаться.
Подрастеряны наши ценности,
И погашены маяки.
Мы случайно остались в целости,
Недотопленные моряки.
Перетряхиваем отчаянье
И надеемся каждый раз:
Станет слов опустевших звучание
Вновь наполнено смыслом для нас.