Мастер-снайпер

— Значит, она движется медленнее, чем семьсот футов в секунду? Так медленно, что медленнее нашего сорок пятого?

— Правильно. А при семистах или менее футах в секунду вы ниже звукового барьера.

— Никакого хлопка. Лучше всякого глушителя, наверное? — допытывался Литс.

— Да, сэр. Потому что любая система глушителя срезает скорость, а значит, вы теряете в точности и дальности. Все это придумал кто-то по-настоящему умный. Я еще не видел ничего подобного.

«Так вот как они это делают», — подумал Литс.

— Эй, капитан, раздобудете сведения о таком оружии — дайте мне знать, — сказал техник. — Это звучит здорово. Я за такое и тыщу отдам.

Когда они вернулись в расположение бригады Райана, чтобы дождаться самолета, который должен был доставить их обратно в Лондон, майор задал совершенно невинный вопрос.

— Слушайте, — сказал он, — кстати, а что это за пункт номер одиннадцать?

Литс весь превратился во внимание. Он вздрогнул и уставился на майора, чувствуя, как у него перехватывает дыхание.

— Это ваш начальник, — пояснил майор, озадаченный неожиданной реакцией Литса. — Он отстучал телекс с высшим приоритетом. Только что получили из дивизии.

— Начальник? — переспросил Литс.

— Полковник Ивенс.

— Ах он, сукин...

— Он хочет, чтобы вы вернулись как можно быстрее. Говорит, что нашел пункт номер одиннадцать.

Часть II Gesamtlosung (Генеральное решение) Апрель — май 1945 года

13

У Реппа было особое требование.

— Итак, господин инженер-доктор, — сказал он однажды утром, — если все пойдет хорошо, то ваше изобретение будет работать замечательно. Это будет похоже на испытания: цели передо мной, на линии стрельбы никаких препятствий, и я нахожусь в укрытии. Да? Но предположим, что обстоятельства несколько изменились.

— Я не уверен, что...

— Ну, старина, это вполне возможно, — улыбнулся Репп. — Есть ребята, которые хотят остановить меня. Может случиться так, что мне придется сцепиться с ними, так сказать, в ближнем бою. Вы когда-нибудь бывали в перестрелке?

— Нет. Конечно же, нет, — ответил Фольмерхаузен. И снова Репп улыбнулся.

— Оружие, которое вы мне дали, превосходно действует в темноте и на большом расстоянии. Но в перестрелке бывает так, что ты видишь работу дантиста у своего противника, можешь заметить у него на губах остатки молока после завтрака.

Фольмерхаузен сразу же понял, к чему клонит Репп. Оснащенный для специальных заданий как никто другой в мире, в обычной схватке Репп оказывался безоружным. Тяжелый оптический прицел с катодной трубкой, преобразователем энергии и инфракрасным излучателем не позволял ему видеть обычный металлический прицел.

— Я могу в полночь с четырехсот метров попасть в микроб, — сказал Репп, — но человек с охотничьим ружьем на пятидесяти метрах имеет передо мной преимущество. Можете ли вы помочь мне в этом? Очень не хочется, чтобы все это закончилось разочарованием из-за какого-нибудь непредвиденного случая.

Фольмерхаузен задумался над этой проблемой и вскоре пришел к выводу, что можно приварить точечной сваркой еще одну деталь, что-то вроде трубки, и установить ее под «Вампиром», чтобы использовать как грубое подобие прицела. Она не будет лежать на оси оружия, но пройдет параллельно ей, так что ее надо будет еще и подогнать в соответствии с размещением. Он взял футляр от прицела К-43, хорошо обработанный кусок трубки подходящей длины и веса, и установил на его заднем ободке глазок чуть правее центра, а на переднем ободке — мушку чуть левее центра. Репп, чуть-чуть сместив голову, установит мушку в центре глазка и поймает цель, находящуюся в ста метрах от него на пересечении пути пули и направления взгляда. Ничего остроумного, на самом деле довольно грубо и уж точно уродливо и гротескно.

Первоначальные стройные очертания STG-44 были почти неразличимы под множеством модификаций: связка различных трубок наверху, видоизмененная пистолетная рукоять, конический пламегаситель и двунога.

— Настоящий уродец, — сказал наконец Репп, покачав головой. — Или настоящий красавец. Современные творцы, увы, недооцененные некоторыми сильными мира сего, говорят, что красота — это форма, соответствующая назначению. — Фольмерхаузен по-настоящему рисковал, но он считал, что его новые дружеские отношения с Реппом позволяют ему такую откровенность.

— В «Вампире» нет никаких красивостей, что и делает его поистине прекрасным. Никакой лишней линии, никаких надуманных украшений.

— Вы говорите, форма, соответствующая назначению. Ведь это еврей так сказал?

Репп снова вертел в руках ту странную черную безделушку, тот маленький металлический кубик.

Фольмерхаузен не был по-настоящему уверен.

— Возможно, — согласился он.

— Да, они очень умны. Умная раса. В этом вся их проблема.

Вскоре после этого необычного разговора произошло еще кое-что любопытное. А именно, перестало что-либо происходить. С большой неохотой Фольмерхаузен начал осознавать, что его работа закончилась. Закончилась не в смысле последней модификации, а закончилась вообще. Работа над «Вампиром» завершилась.