Мастер Разума

Она издевается. Причём даже не пытаясь скрыть свой сарказм. Драная в жопу сука. Это я тоже запомню. И при случае выставлю счёт. Но это будет потом. А прямо сейчас журналистка ждёт моей реакции, которую всё-таки приходится озвучить.

— Если им потребуется моя помощь, я с радостью всё расскажу. Хотя всё и так есть в протоколах полицейского допроса.

Изображаю лёгкую растерянность и страх, наблюдая каким удовольствием лучится журналистка. Интервью и правда вышло занятным. Публика будет довольна.

— И наконец ещё один интимный момент, который хотелось бы прояснить. У вас действительно был фетиш на сводную сестру?

Молча поднимаю брови, но репортёрша ничуть не смущается. Вместо этого снова бросает взгляд на камеру.

— Понимаете, мы обнаружили устойчиво циркулирующие слухи о вашем внимании к её телу, так что я просто не могла упустить этого из виду.

Ну да. Могла бы придумать чуть более интересное оправдание жареному факту, который нужно обязательно воткнуть в материал. Если подумать, толстяк наверняка и правда пялился на эту тупую пизду. Но ради справедливости, жирняш реагировал так абсолютно на всех женщин детородного возраста, которые оказывались рядом. Разве что за исключением совсем откровенных уродин.

— Поверьте, Марса, я меньше всего хотел бы уделять внимание этой... женщине. Но сложно избежать контакта, если она живёт в том же самом доме, а ты иногда покидаешь пределы своей спальни. И когда ты идёшь на кухню, а там обнаруживается голая девушка, это не самый ожидаемый поворот событий.

В этот раз журналистка удивляется вполне искренне. Чуть двинув пальцами по столешнице, уточняет:

— Голая?

Старательно изображаю лёгкое смущение. Потом выдаю ответ, только что сложившийся в голове.

— Ну знаете, в таких... кружевных трусиках, через которые всё видно. И прозрачной накидке. Но это ещё не самое страшное...

Тоже делаю паузу. С внутренней усмешкой наблюдаю, как раздуваются ноздри журналистки, почуявшей очередной "интересный факт".

— Самое ужасное было, когда она мастурбировала прямо около моей двери. Не слушать было невозможно, а прогнать я её, по очевидным причинам, не мог.

Красноволосая на секунду задумывается.

— А как же ваша мачеха?

Пренебрежительно взмахиваю рукой, выражая своё отношение.

— Ей было плевать. Вся разница между мной и её родной дочерью в том, что над последней не издевались и давали ей достаточно денег.

Мгновение помолчав, Марса озвучивает новый вопрос, переключая тему.

— Как вы объясните свои неожиданные успехи?

Безмятежно пожимаю плечами и демонстрирую ей широкую улыбку.

— Я всего лишь обрёл надежду. Когда мачеха наконец покинула мой дом, у меня получилось выполнить первую технику. А дальше всё пошло как по накатанной.

Оговорку про "мой дом" журналистка явно замечает. Но почему-то решает не акцентировать на этом внимание. Вместо этого задаёт несколько абсолютно формальных вопросов о планах на жизнь, предпочтения в литературе и хобби. Дерьмо, которое однозначно вырежут на монтаже. Разве что вставят какую-то отдельную фразу, вырванную из контекста.

В конце концов, она поднимается, выключая камеру.

— Благодарю за интервью, Теодор. Оплата поступит в течение часа.

Выдав ответную фразу, покидаю студию. И останавливаюсь перед пустым подоконником. Куда успела деться эта мелкая дрянь?

Глава XXVI

Подойдя к окну, прислушиваюсь к своим собственным ощущениям. Людей вокруг немало, но ненависть синеволосой девчонки выделяется даже на таком фоне. Скрипнув зубам, отправляюсь по следу. У неё был чёткий приказ, которого эта переполненная злостью дура ослушалась. Стоит придумать ей подходящее наказание. Достаточно суровое, чтобы запомнила, но не настолько серьёзное, чтобы сломать.

Спускаюсь на этаж вниз. Вот и она: прижав к стене какого-то первокурсника, вдавливает ему в горло ребро ладони, что-то яростно выговаривая. Тот замечает меня первым и пытается вырваться: видимо, не хочет позориться тем, что его одолела тощая девчонка. Но вместо свободы получает удар коленом в пах и мучительно кривится от боли.

Останавливаюсь у неё за спиной. Не повышая тон голоса, уточняю:

— Что происходит?

Та дёргается и злобно косит на меня правым глазом. Сейчас в ней столько гнева, что будь возможность конвертировать его в реальную боль, девчонка махом вырезала бы половину Дели.

— Он напал на девушку.

Первокурсник, который учится в одной из параллельных групп, пытается что-то сказать, но у него ничего не выходит. Ранна так его прижала, что ещё чуть и кадык, пожалуй, лопнет. Что будет не самым желанным исходом, в конце концов, ответственность за неё несу именно я.

— У тебя был приказ. Ждать. А сейчас есть другой. Следовать за мной. Или ты хочешь поспорить?

Яростно раздувает ноздри, в упор смотря на парня, который уже начинает задыхаться. Убирает руку. Смерив меня злобным взглядом, отходит в сторону, пропуская на ступеньки. С намёком на то, что приказ был следовать позади, а не впереди.

Жду, пока мы окажемся в холле, где я притормаживаю и разворачиваю жирную тушу к девушке.

— В следующий раз я разорву договор патронажа. И твоей семье придёт конец. Подумай об этом.